Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
– Вы только посмотрите, сам демон к нам пожаловал, – горячо процедил молодой джинн, когда Дара вошел в хижину.
Похоже, его лихорадило, и все силы уходили на то, чтобы испепелять Дару ненавидящим взглядом.
Дара в долгу не остался, зыркнул на него в ответ, а потом опустился на колени и поставил на пол поднос, который принес с собой. Дара подтолкнул его к ногам юноши.
– Завтрак. – Дара перевел взгляд на Абу Саифа. – Как самочувствие сегодня?
– Кости немного ломит, – признался Абу Саиф. – Твои бойцы делают успехи.
– За это нужно благодарить тебя.
Молодой Гезири фыркнул.
– Благодарить? Ты пригрозил ему содрать с меня кожу заживо, если он откажется заниматься с твоей шайкой предателей.
Абу Саиф покосился на него, сказал что-то на своем невразумительном наречии, а потом кивнул на поднос.
– Это для нас?
– Для него, – уточнил Дара, подойдя к Абу Саифу, и снял с него кандалы. – Ты пойдешь со мной. Прогулка пойдет на пользу конечностям.
Дара вывел старика на улицу и повел к своему шатру, пустому и голому – очень подобающе для того, у кого не осталось дома. Щелкнув пальцами, он разжег потухший было огонь и жестом предложил Абу Саифу присесть на ковер.
Гезири послушно сел, потирая руки у огня.
– Спасибо.
– Пустяки, – отозвался Дара и сам сел напротив.
Он вновь щелкнул пальцами, и на ковре перед ними появились дымящееся жаркое и горячий хлеб. Колдовать в своем смертном облике становилось трудно, и у Дары застучало в висках, но он решил, что старик заслужил угощение. Дара впервые приглашал Абу Саифа в свой шатер, но им было не впервой разговаривать по душам. Пусть они были врагами, но свободное владение дивастийским и двухвековая армейская выслуга делали Абу Саифа приятным собеседником. Дара любил своих рекрутов, как родных, и был по гроб жизни предан Маниже, но – око Сулеймана, иногда ему просто хотелось полюбоваться горами и перемолвиться парой слов о лошадях со стариком, который устал от войны не меньше, чем он.
Дара вручил ему накидку.
– Возьми. Дни настали холодные. – Он покачал головой. – Нет бы просто разрешил мне наколдовать тебе хороший шатер. Твой напарник – бестолочь.
Абу Саиф придвинул к себе жаркое, отрывая себе ломтик хлеба.
– Я предпочту остаться рядом с соплеменником. Ему сейчас тяжело. – На его лицо упала тень усталости и тоски. – Он скучает по семье. Буквально перед отъездом он узнал, что его жена на сносях и ждет первенца. – Он взглянул на Дару. – Она осталась в Дэвабаде. Он переживает за нее.
Дара проигнорировал укол вины. Солдаты испокон веков оставляют жен одних – такая работа.
– Если бы сейчас она была в Ам-Гезире, где вам самое место, она была бы в полной безопасности, – заявил он, подпуская в голос уверенности, которой не чувствовал.
Абу Саиф не поддался на провокацию. Впрочем, как всегда. Дара пришел к выводу, что тот был солдатом до мозга костей и не утруждал себя спорами на политические вопросы, в которых все равно не имел голоса.
– Твоя бану Нахида снова приходила забирать кровь, – сменил он тему. – Она так и не вернула реликт моего товарища, кстати.
Услышав это, Дара потянулся к кубку, глядя, как по его безмолвной команде сосуд наполняется финиковым вином.
– Уверен, это не повод для беспокойства.
Хотя, на самом деле, он понятия не имел, что Манижа делает с реликтами, а ее молчание начинало выводить его из себя.
– Твои ребята говорят, что она будет ставить над нами эксперименты. Сварит нас заживо и растолчет наши кости в свои порошки. – В словах старика проступил испуг. – А еще говорят, она может пленить душу, как ифриты, и запечатать ее так, что ты никогда не попадешь на небеса.
Внешне Дара оставался невозмутим, но внутри у него закипало негодование на своих солдат, да и на самого себя, за то, что сам не додумался проследить за их поведением. Враждебное отношение к джиннам и шафитам в их лагере было в порядке вещей: все же очень многие последователи Манижи сильно пострадали от их рук. И вполне естественно, что поначалу, когда Дару только вернули с того света, он не обратил на это особого внимания. Во времена его собственного бунта четырнадцать веков назад Дара и другие выжившие Дэвы разделяли подобные враждебные настроения и карали тех, кого считали неверными, самыми жестокими методами. Но они были вне себя от горя по утерянному Дэвабаду и отчаянно хотели спасти то немногое, что осталось от племени. Сейчас ситуация обстояла совершенно иначе.
Дара прочистил горло.
– Прискорбно слышать, что тебя донимают. Обещаю поговорить с ними об этом, – он вздохнул, подыскивая новую тему для разговора. – Если можно поинтересоваться, что тебя держит в этой части Дэвастана столько лет? Кажется, ты говорил, что живешь тут уже полвека? Здешние места едва ли похожи на идеальное назначение для жителя пустыни.
Абу Саиф слегка улыбнулся.
– Я полюбил снег, вот только холода до сих пор тяжело переношу. К тому же здесь живут родители моей жены.
– Ты мог бы получить должность в Дэвабаде и увезти их с собой.
Гезири хмыкнул.
– У тебя никогда не было тещи с тестем, если ты считаешь, что это просто.
Его слова удивили его.
– Нет, – сказал Дара. – Я никогда не был женат.
– И зазнобы никогда не было?
– Была одна, – сказал он мягко. – Но я не мог обещать ей будущее, которого она заслуживала.
Абу Саиф пожал плечами.
– Тогда придется тебе поверить мне на слово – это я насчет тещи с тестем. Да и в любом случае я бы не согласился на пост в Дэвабаде. Тогда мне пришлось бы исполнять приказы, с которыми я не согласен.
Дара посмотрел ему прямо в глаза.
– Судишь по личному опыту?
Его собеседник кивнул.
– В юности я воевал за короля Хадера.
– Это ведь отец Гасана, верно?
– Верно. Тогда вся западная половина Карт-Сахара захотела отмежеваться от остальной части страны, лет примерно двести назад.
Дара закатил глаза.
– Сахрейнцы это любят. Незадолго до моего появления на свет они пытались проделать то же самое.
Уголки губ Абу Саифа дрогнули.
– Справедливости ради, если я ничего не путаю, в твое время независимость государств была, так сказать, на пике моды.
Дара закряхтел. Скажи ему это любой другой джинн, он бы рассвирепел, но Абу Саиф все-таки был их узником, и Дара придержал язык за зубами.
– Верно подмечено. Так, значит, ты воевал с сахрейнцами?
– Не думаю, что слово «воевал» здесь уместно, – сказал Абу Саиф. – Нас закинули туда с целью размазать врага и разорить ряд крошечных деревушек вдоль побережья. – Он покачал головой. – Удивительные были места. Они строят дома непосредственно из песка с морского дна, выдувая из него стеклянные домики, которыми облеплены там все утесы. Приподнять ковер с пола – и видно, как рыбы плавают у тебя под ногами. Когда мы приехали, стекло так искрилось в лучах солнца… – Его глаза наполнились ностальгией. – Конечно, мы все это разрушили. Сожгли их корабли, их предводителей – связали и бросили в море, а мальчишек забрали и отдали в Королевскую гвардию. Хадер был суровым правителем.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
