Небо вдруг вспарывает молния, гремит гром. Я так рад возвращению Шестой, что встаю, не обращая внимания на остающуюся боль в спине. Однако я еще никогда не видел, чтобы тучи так вздымались и вытягивались. Небо вдруг становится зловещим. Это не Шестая. Она не пришла на помощь.
Я вижу, как образуется смерч, знакомый по худшим из моих видений.
Берни Косар отскакивает назад, когда из глаза торнадо вырывается круглый и молочно-белый, как жемчужина, корабль. Он приземляется у самого входа в пещеру, заставляя дрожать землю. Как было и в моих видениях, на боку корабля из ничего, словно проступая, возникает дверь. И вот он — предводитель могадорцев из моих видений.
— Сетракус Ра. Это он. Он здесь.
Я молчу, парализованный страхом.
— Так вот как его зовут, — наконец шепчу я.
— Так его звали. В отместку за каждый день, когда они пытались мучить меня и мучили моего Чепана, я проткну его вот этим. — В руке Девятого светится красная трубка. Ее концы разрастаются, и на них появляются крутящиеся лезвия. — Я хочу его убить. И ты мне поможешь.
Сетракус Ра идет к пещере, но перед самым входом останавливается. Массивный силуэт, застывший и призрачный. Под сильным ветром и проливным дождем он оборачивается и смотрит в нашу сторону. Даже издалека безошибочно угадывается слабое свечение трех кулонов у него на шее.
Мы с Девятым кидаемся на него из-за деревьев, за нами галопом скачет Берни Косар. Но уже слишком поздно. Сетракус Ра скрывается в пещере, а над входом поднимается такое же пузырящееся голубое силовое поле, какое мы видели перед камерами.
— Нет! — кричит Девятый. Он останавливается на бегу, воткнув в землю свою трубу.
Я, держа в руке нож, продолжаю бежать вперед. Я слышу, как Девятый кричит, чтобы я остановился, но думаю только об одном: убить Сетракуса Ра, спасти Сэма и его отца и окончить эту войну — прямо здесь и прямо сейчас. Когда я натыкаюсь на голубое силовое поле, все вокруг чернеет.
32
Гремит гром, блистают молнии, и в их отсветах я вижу, как ширятся и сжимаются облака. Дождь накатывает тяжелыми волнами, и могадорец, закованный в броню, опускает на меня взгляд. Он прижимает пушку к моему голубому кулону и говорит что-то, чего я не понимаю. Рана у меня на животе почти зажила, и я сквозь раскаты грома слышу, как Элла выкрикивает мое имя.
Если мне суждено умереть, то сначала я должна освободить Эллу. Одна из нас должна выжить, чтобы рассказать обо всем остальным. Я осторожно поднимаю руки и воображаю, что дупло открывается. В этот момент где-то вдалеке небо прорезает молния. Секунду спустя она бьет в стоящего надо мной могадорца, он обращается в прах и уносится ветром.
Я медленно поднимаюсь на ноги и вижу, что сумела до половины открыть дупло бука. Я бегу к дереву и на бегу продолжаю раздвигать ствол.
— Элла? Ты цела?
Она выскакивает из ствола и бросается мне на шею.
— Мне не было тебя видно, — говорит она, обнимая меня. — Я думала, что потеряла тебя.
— Пока нет, — говорю я и беру Ларец. — Идем.
Мы поворачиваемся, готовые бежать, и видим, что к нам идут Крейтон и Гектор. Гектор ранен, Крейтон ведет его через бушующий ветер и дождь, закинув его руку себе на плечи. Сзади на них бросается первая волна могадорцев и краулов. Видя это, я отламываю большую ветку от высохшего дерева и бросаю ее в ближайшую стаю краулов. Она нескольких сбивает, но они тут же вскакивают. Могадорец бросает гранату. Я силой мысли перехватываю ее на полпути и швыряю назад прямо ему в живот. Она взрывается, отбрасывая нескольких могадорцев и краулов на землю — уже в виде сырых кусков пепла. Я бросаю дерево за деревом, камень за камнем. Многих я сбиваю с ног, еще больше убиваю.
— Помоги мне! — кричит Крейтон.
Я подбегаю и снимаю с него Гектора. У него прокушен живот и пулей пробита рука. Обе раны сильно кровоточат.
— Пошли! — кричит Крейтон, доставая патроны из кармана пальто и загоняя их в пустой магазин. — Нам надо добраться до дамбы!
Я открываю было рот, чтобы ответить, но тут над нами сверкает гигантская молния. Она расчерчивает небо как вены богов, оставляя в воздухе явственный привкус металла. Горы отражают оглушающий раскат грома. Ветер и дождь прекращаются, а тучи начинают закручиваться в огромную воронку, пока не образуется темный светящийся глаз, который смотрит на нас из выси над горными вершинами. Могадорцы загипнотизированы не меньше нашего. Снова поднимается ветер и несет темные тучи, молнии и гром. Они, сначала медленно, но быстро набирая скорость, движутся прямо на нас. Буря, прекрасная в своем страшном совершенстве. Я никогда прежде не видела ничего подобного. Мы в оцепенении смотрим на приближающиеся с глухим ревом темные тучи.
— Что происходит? — пытаюсь я перекричать штормовой ветер.
— Я не знаю! — отвечает Крейтон. — Нам надо найти укрытие!
Но он не двигается. И никто не двигается. Даже Гектор завороженно смотрит, кажется, забыв о своих ранах.
— Бежим! — кричит наконец Крейтон. Он разворачивается и стреляет по могадорцам, прикрывая нас, пока мы бежим вниз по небольшому холму, а потом по долине. Справа я вижу дамбу, которая соединяет две невысокие горы. Она слишком далеко, и добраться до нее нереально. Лицо Гектора побелело, он быстро теряет силы, и я начинаю высматривать, где остановиться, чтобы его вылечить. Ружье Крейтона замолкает. Я в страхе оборачиваюсь, ожидая худшего, но у него просто закончились патроны. Он закидывает ружье на плечо и догоняет нас.
— Мы не сумеем добраться до дамбы! — кричит он. — Бежим к озеру!
Мы меняем направление. Снова начался дождь. Пули бьют в дорожку наших следов на траве, рикошетят от камней. Секунду спустя мы словно оказываемся под мостом: дождь просто прекращается. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что всего в нескольких шагах позади он по-прежнему идет, причем очень сильный. Ветер резко усиливается, и могадорцы вдруг оказываются в центре ливня и урагана, каких я никогда не видела. Они даже совсем пропадают из вида.
Под ногами у нас шуршит прибрежный песок. Элла и Крейтон головой вперед ныряют в воду.
— Я не могу, Марина, — говорит Гектор, останавливаясь у самой воды.
Я бросаю Ларец, беру его за руку и говорю:
— Я тебя починю, Гектор. Ты справишься.
— Это не поможет. Я не умею плавать.
— Я Марина морская, Гектор. Ты помнишь? — Я запускаю холод со своих пальцев на дыру от пули в его руке. Рана чернеет, сереет, краснеет, а потом затягивается обычного цвета сморщенной кожей. Я быстро концентрируюсь на ране от укуса на его животе под рубашкой, и Гектор вдруг распрямляется и снова полон сил. Я смотрю ему в глаза. — Я ведь Морская королева, и я поплыву с тобой.
— Но ведь у тебя это, — говорит Гектор, показывая на Ларец.
