так скакал, стоя на седле. Больше 70 лет!
А волки вплоть до 60-х годов были проблемой. Мало того, что скот резали, особенно овец, их тогда у нас в селе и в колхозе много было, так еще и на людей нападали. У нас в Ленинском жила учительница начальных классов, которая работала в Старой Бельмановке, в 5 километрах от нашего села. Как-то зимой она на вечерний автобус опоздала, добраться было до Ленинского не на чем, и решила пешком дойти. Уже темно было. За ней волчья стая увязалась. Вдоль дороги стояли небольшие копёшки сена, она поджигала копёшку, волки отходили, она переходила к следующей. Уже у самого Ленинского сожгла последнюю копну и волки её съели, утром нашли у дороги куски одежды и остатки скелета.
Уже когда мой отец со службы в армии вернулся, в 1960 году, у деда перед Новым Годом резали свинью, осмолили, зашли в дом погреться и по стопочке выпить, дед, мой отец и дядя Вася Гаврик. В дом со двора забегает баба Таня:
— Мужики, волк во дворе!
И это почти в центре села! Оголодавший серый прибежал на запах свинины, проскочил во двор через лаз в воротах для собаки. Шарик серого загнал в угол между стеной дома и верандой, дальше цепь не пускала. Дядя Вася Гаврик на спор, ради развлечения, взял этого волка голыми руками, связал ему веревкой пасть и лапы. Отморозки. Развлечения у них были. Дядя Вася в танковом десанте служил во время войны. Бедные фрицы!
И рыси гоняли фазанов по полям и в село иногда заскакивали. Отец рассказывал про случай — сразу после войны, зимой. Как-то, уже смеркалось, баба Таня зашла с улицы в дом, еще в старом доме жили, с русской печкой, и вместе с ней в дом проскочила рысь, сразу на печку запрыгнула. Рысь — не тигр, но тоже мало приятного. Лежит на печи и шипит. Страшно всё-таки. Хорошо, что скоро дедушка с работы пришел, взял тулуп, набросил его на эту кошку, вынес во двор, вытряхнул из тулупа и дал пинка валенком.
И, конечно, лошади в моем детстве… Я сейчас боюсь, когда вижу лошадь, даже приближаться к ней. Я не лошадей боюсь, я себя боюсь. Боюсь, что потеряю голову и заведу себе лошадь, а это мне в нынешней жизни как бы немного лишнее…
«ГНИЕНИЕ. СССР после Сталина». Глава 2. Родители начали жить самостоятельно.
6 января, 2023 https://p-balaev.livejournal.com/2023/01/06/
Уже потом, будучи взрослым, вспоминая как началась самостоятельная жизнь моих родителей, я стал понимать, что они себя очень сильно переоценили. Нельзя было им обоим идти на такую тяжелую работу, как откорм бычков. Они рассчитывали, что если вместе будут работать, то у них будут хорошие показатели и они смогут хорошо заработать.
Такой ерундой в годы СССР во время Брежнева очень многие страдали. Партия же внушала, что каждый получает по труду, от каждого зависит его благосостояние. На деле выходило далеко не так. Особенно хорошо об этом знают те, кому довелось работать в строительстве. «Я каменщик 86-го уровня и 35-го разряда, я как приду на стройку, как начну кирпичи класть, только успевай подавать!». С таким настроем много людей приходило работать. Бац! Пришел! Быстро начал класть качественно кладку. Бац — закончился раствор. На следующий день привезли раствор, закончился кирпич. Сиди, кури, получай по среднему. Дождался кирпича, сломался кран, нечем его на высоту подавать. Опять простой… В конце месяца распишись в кассе за «стахановский» заработок. И качать права, что тебе начальство не обеспечивает фронт работ — бесполезно. Вредителей в СССР уже ликвидировали при Сталине, ради тебя новых искать никто не будет.
В совхозах такая же картина была. И мои родители также по-идиотски попались на это. Молодые, здоровые, работящие, им казалось, что это другие работают плохо, спустя рукава, пьют и прогуливают, а вот они как возьмутся, как покажут…
А работа была очень тяжелая. Иногда отец утром брал нас с братом с собой, чтобы меньше одних дома оставлять. Летом-то мы к бабушке с дедушкой или в детский сад ходили, а зимой дома сидели. Родители зимой приходили уже затемно с работы, нам с братом в темноте было страшновато, мы залазили под кровать и там тихо сидели, чтобы Бабай нас не нашел. У вас был в детстве такой Бабай?
Если же зимний день был не очень холодным, то мы напрашивались с отцом на работу. Он утром с нами шел на конюшню сначала, там дедушка ему выдавал пару коней, телегу, сбрую, батя запрягал коней в телегу и мы уже ехали на ферму. Кони у бати были постоянными — два жеребца серые в яблоках, как близнецы, помесь орловских рысаков, остатки роскоши от прежней конефермы. Звери! По блату.
На ферме отца уже ждала мать, они вдвоем брали вилы, специальную секиру и ехали к силосному бурту. Там нужно было сначала этой секирой нарубить пласты силоса (вилами его просто так не возьмешь, он спрессованный) и загрузить телегу им. Насколько я помню — 3 телеги пароконных. Примерно 5 тонн. Загрузить мало, надо было еще и разгрузить, разбросать по кормушкам. Пока бычки едят с утра силос — вычистить из-под них навоз, в сарае был уже ленточный навозоудалитель-транспортер, но все-равно — упаришься со скребком.
Потом нужно ехать за сеном… До обеда управились, прибежали домой, быстро борщом накидались, по дому еще, там тоже хозяйство, быстро всё переделали и снова на ферму. После обеда уже силос не возили, на ночь — сено и комбикорм. Комбикорм нужно было на складе загрузить в мешках на телегу, привезти, разгрузить, насыпать на сено в кормушках. Мешок комбикорма, а чаще это не комбикорм был, а ячменно-овсянная сечка — 70 кг.
Молодые, здоровые — что там эти 70 кг?! Как-то вечером дома отец матери показывает: что там у меня на животе за шишечка появилась? А это грыжа белой линии живота у него вылезла. Ладно, шишечка, так шишечка, черт с ней, еще с полгода с ней поработал. Но однажды мать ему подаёт с телеги мешок, он его на плечо не совсем аккуратно взял и тут же сел… Отвезли в районную больницу, прооперировали.
К тому времени и у матери уже в паху что-то начинало её беспокоить. Бросили к чертовой матери этот откорм, отец пошел трактористом, мать телятницей. Уже телятницей и она себе заработала ущемление грыжи. Да это было среди работников фермы,
