«Ленинград» 15 ноября был поставлен в док «Трех эсминцев», причем оказалось, что пробоин у него нет, имелись только разошедшиеся швы. Левая турбина сдвинулась с места. 23 ноября лидер был выведен из дока и переведен в Ленинград, где был поставлен на ремонт к стенке завода № 196.
Минный заградитель «Урал», Т-211, Т-215 и катера МО остались у Гогланда в ожидании пополнения отряда. Механизмы тральщиков и катеров требовали срочного ремонта, к которому приступили своими силами.
В отчете по эвакуации ВМБ Ханко командованием флота была дана следующая оценка этому походу: «Из-за низких волевых качеств и неумения оценивать обстановку командир «Ленинграда» своими просьбами о помощи сорвал выполнение задачи, и отряд возвратился в бухту Сууркюля».
Конечно, капитан 3 ранга Г.М. Горбачев, дав первую телеграмму, дезориентировал командира отряда. Как оказалось, и идти своим ходом лидер мог, и пробоин в корпусе не было. Но в последующих телеграммах он вполне обоснованно просил прислать к нему один тральщик. И если бы его просьба была сразу удовлетворена, вполне вероятно, что «А. Жданов» остался бы цел, вернулся на Гогланд и смог бы выйти на Ханко со следующим отрядом.
Но виновен был и командир отряда: вместо того чтобы направить к лидеру один БТЩ, а с остальными кораблями продолжать движение к Ханко, он повернул назад. Тем более никакой помощи «Ленинграду» он не оказал, пройдя мимо него к Гогланду. Только спустя полчаса он направил к лидеру тральщик, который подошел к аварийному кораблю еще через час, полтора часа было потеряно, и это при наступавшем рассвете. Если бы «Стойкий» и «Урал» с тремя БТЩ дошли до Ханко, возможно, 5 тысяч его защитников были бы доставлены в Ленинград.
В то время и за меньшие провинности «ставили к стенке». Но виновники срыва операции отделались «легким испугом». Контр-адмирал М.З. Москаленко продолжал командовать линкором, а в 1942 году назначен командиром Ленинградской военно-морской базы. Г.М. Горбачев продолжал командовать лидером до ноября 1942 года, а затем, присвоив звание капитана 2 ранга, его назначают командиром ОВРа Островной военно-морской базы.
Выводы, сделанные командованием после возвращения отряда: подготовка подобной операции должна протекать с учетом знаний своих задач личным составом кораблей (как в первых двух операциях). Нужно было сменить фарватер и идти севернее существующего. Не был учтен опыт двух первых операций, когда БТЩ шли в строе двойного уступа.
В то время как отряд контр-адмирала М.З. Москаленко безуспешно пытался пробиться на Ханко, в Кронштадте готовились к походу эсминцы «Суровый», «Гордый», тральщики Т-206, Т-217.
В ночь с 12 на 13 ноября два эсминца и два тральщика под командованием начальника штаба эскадры капитана 2 ранга В.М. Нарыкова вышли из Кронштадта, и 13 ноября в 8.36 они прибыли на рейд Гогланда, где находились минный заградитель «Урал» и тральщики Т-211 и Т-215. Вместе с Т-206 и Т-217 это были все оставшиеся БТЩ для обеспечения проводки отряда на Ханко: Т-205 стоял в Ханко, Т-204, Т-207, Т-210 и Т-218 ремонтировались. Собрав командиров кораблей, В.М. Нарыков предупредил: «В третьей попытке нельзя повторять ошибок двух предыдущих. Только вперед! Ни в коем случае не возвращаться» (Капица, стр. 181). Он и не мог предполагать, что этот поход будет самым тяжелым.
Вечером 13 ноября корабли начали съемку с якоря, и 18.30 отряд в составе эсминцев «Гордый», «Суровый», минзага «Урал», четырех БТЩ (Т-206, Т-211, Т-215, Т-217), шести «малых охотников» вышел от Гогланда на Ханко. Командир отряда находился на «Суровом», на «Гордом» шел командир дивизиона эсминцев капитан 2 ранга П.Н. Петунин. Совместно с отрядом следовали две подводные лодки: Л-2 («Сталинец») с полным магазином мин и М-98, которые направлялись на задания: Л-2 — в Данцигскую бухту для постановки мин, М-98 — на позицию в устье Финского залива. Лодки должны были идти с отрядом до острова Нейссаар.
Как выяснилось перед выходом на совещании у командира отряда, почти у всех БТЩ компасы и лаги находились в неудовлетворительном состоянии. Только у Т-215 гирокомпас и лаг были в полной исправности. Поэтому он шел головным, за ним в строю «минного» уступа влево шли Т-211 «Рым», Т-206 «Верп», Т-217. За ними в кильватерной колонне следовали «Суровый» (флагман), «Урал», «Гордый». Катера МО — в охранении по бортам кораблей. Отряд шел рекомендованными курсами (южным фарватером), ветер достигал 4–5 баллов, облачно, видимость 8–10 каб.
В 21.19 с головного БТЩ и «Урала» заметили след торпеды с правого борта, через 8 минут (21.27) были обнаружены следы двух торпед с правого борта «Сурового», все торпеды прошли мимо. Наличие в данном районе подводной лодки противника не подтверждено. Около 23.00 корабли разошлись с плавающей миной.
После полуночи отряд начал форсирование минного поля. В тралах Т-215 и Т-217 взорвались мины, но тралы не были повреждены. В 00.39 14 ноября взорвалась мина в трале у Т-206, перебив левый параван. В 00.44 подорвался на плавающей мине и мгновенно затонул в точке Ш=59°47′0″, Д=24°22′3″ со всем экипажем катер МО-301, шедший в охранении с правого борта «Гордого». В 1.05 на плавающей мине, вероятно, подсеченной впереди идущим тральщиком, подорвался Т-206 «Верп», при этом поднялся большой столб пламени. На нем сдетонировали снаряды в носовом погребе. Через 2–3 минуты Т-206 затонул, из его экипажа погибли 32 человека, остальные были подобраны катером МО-402.
Последствия взрыва «Верпа» были более трагические для всего отряда. Командир концевого Т-217, зная по опыту, что после подрыва тральщик обычно продолжает идти вперед по инерции, но уклоняется либо вправо, либо влево, тотчас после подрыва «Верпа», во избежание столкновения, застопорил машины, чтобы переждать, пока рассеется дым, затем он дал «самый малый назад», при этом корабль развернуло носом на 20–30° вправо, после чего он остановился в 2 каб. от места подрыва.
Но он не учел, что за ним идут корабли, не видевшие его маневра, так как тральщик не предупредил их об остановке. С «Сурового» прямо по носу сквозь облако дыма в расстоянии полукабельтова был обнаружен Т-217 с застопоренными машинами. Командир эсминца вынужден был отвернуть. При этом он повернул влево и, обходя тральщик, задел его правой скулой за корму. В результате поворота эсминец вышел из протраленной полосы под ветер. Корпус «Сурового» получил рваную пробоину длиной около 4 м. БТЩ при этом почти не пострадал.
В своем отчете об операции вице-адмирал В.П. Дрозд так описал этот момент: «Такова картина полного расстройства, в которое отряд пришел после подрыва БТЩ «Верп» и последовавших неправильных действий командиров эсминца «Суровый» и Т-217. Если бы при отряде не было катеров МО, то по смыслу соответствующих статей «Наставления для боевой деятельности тралящих кораблей» концевой Т-217 должен был оказать помощь «Верпу», а прочим БТЩ безостановочно идти вперед по заданному курсу.
Эсминцу «Суровый» следовало обогнуть подорвавшийся тральщик справа, т. е. уклониться во внутреннюю протраленную сторону строя и продолжать движение за «Рымом» и Т-215, поскольку при отряде имелись МО, которые должны были оказать помощь 206-му, а впереди «Сурового» шел еще и 215-й, командиру эсминца следовало тотчас после взрыва уклониться вправо, ни при каких условиях не отворачивая влево во внешнюю (непротраленную) сторону строя тральщиков. При этих простейших, единственно правильных и не требующих размышлений решениях не произошло бы существенной задержки и в движении минного заградителя «Урал», и всех прочих кораблей отряда. Здесь сказалось отсутствие тренировки в совместных плаваниях кораблей и тральщиков».
