Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Может ли человеческое общество существовать без религиозных представлений
Как вы считаете, каким было бы общество, если бы в нем отсутствовали все религиозные понятия и представления?
Мне думается, что общества не было бы. Собственно говоря, и человека не было бы – некому было бы все это обсуждать. Люди просто съели бы друг друга еще во времена оны. Каин убил Авеля и умер.
Для того чтобы вечная зависть к успеху другого не вела к убийству, должна появиться мысль: «Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4:7).
Понятия «грех» (буквально «ошибка») и «доброе» – это исключительно религиозные понятия. К борьбе видов за существование и к выживанию сильнейшего они не имеют отношения.
Слово «общество» происходит от слова «общее». Человек – «животное общественное». Если люди никак не могут договориться о разделе материальной собственности (включая сюда и земли, на которых проживают), то единственное общее, что может нас объединять, – это моральные ценности, а эти ценности всегда представляют собой религиозные понятия и представления. Никаких других нематериальных ценностей не существует.
Идеологические или биологические ценности всегда являются чем-то, что большинство людей принимают без критики, на веру. А вера – это религиозное понятие.
Марксизм-ленинизм, фашизм и атеизм, в сущности своей, представляют собой религиозные секты: «Учение Ленина истинно, потому что оно верно!» Да, в этих сектах отсутствует понятие Бога, но в буддизме оно тоже отсутствует. Тем не менее – это одна из мировых религий.
Вечно повторяется одна и та же архетипическая история.
Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами, ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось. И сказал им Аарон: выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне. И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих и принесли к Аарону. Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской! (Исх. 32:1–4).
История эта повторяется буквально и в деталях: ожидание указаний исключительно от вождя (требование «сильной руки» или «национальной идеи»); роптание и бунты в его отсутствие; экспроприация последних золотых серег у жен бредущего по пустыне народа…
Почему это происходит снова и снова? Человек либо обнаруживает религию (Бога) в собственной душе, и тогда не имеет значения, что именно сделалось с Моисеем, присутствует ли «всевидящее око» физически. Либо он снова и снова создает себе «религию» золотого тельца, то есть суеверие.
Увы! Религиозные понятия и представления так и не укоренились в человеческой душе. Человек, мечтающий исключительно о материальной справедливости (и забывающий, что справедливость – это религиозное понятие) все время принимает за религию закон, а о благодати никак вспоминать не хочет.
Ченнелинг: буквализация метафизического опыта
Каково ваше отношение к ченнелингу[13]?
Отношусь с раздражением. Предпочитаю термин «вдохновение». Для меня слово «ченнелинг» как раз и относится к числу попыток завершить простым способом принципиально незавершенный гештальт метафизического опыта.
Этот процесс можно описать с помощью понятия «буквализация».
Как только человек начинает вместо вдохновения искать «каналы связи с высшими сущностями» (то есть «ченнелинг»), так у него получается пошлость. Даже сами сущности в большинстве случаев оказываются пошляками в самом непосредственном смысле этого слова.
Термин ввел Генри Олкотт – ближайший соратник Елены Блаватской и первый президент Теософского Общества – где-то в 70-х годах XIX века. Понятие «ченнелинг» должно было отличить философские обобщения теософов от конкретных (по мнению теософов) представлений спиритов об общении с духами и, конечно, описать процесс общения Блаватской с учителями Мория и Кут Хуми.
Даже здесь спор шел о степени обобщения того или иного понятия. В 1880 году Блаватская и Олкотт приехали на Шри-Ланку и приняли буддийскую веру. Будучи президентом Теософского Общества, Олкотт положил начало возрождению буддизма на Шри-Ланке и почитается там как буддийский святой. С точки зрения «ченнелинга» это не удивительно. Все направления буддизма всегда умели различать относительность возникающих в человеческом воображении образов бодхисаттв, святых или устрашающих божественных ипостасей.
Буддизм, в отличие от теософии, всегда понимал: мышление человека не может обойтись без конкретных образов божеств – человек не может любить ничто, брать ничто в качестве примера для собственной жизни, разговаривать с ничем. Но тем не менее все возникающие и используемые для поклонения образы – лишь иллюзия разума: «Если ты встретишь Будду – убей его!»
Буддизм изначально сформировал куда более высокую (то есть обобщенную) систему представлений о взаимодействии разума с божественным началом, чем теософия. На мой взгляд, более высокую, чем все «софии» (мудрствования) нового времени. Поэтому, наверное, теософия на Шри-Ланке исчезла, а буддизм – остался.
Однако теософский термин подхватила культура Нью-Эйджа с ее склонностью к коммерческой эксплуатации потребности человека к «завершению гештальта» (к буквализации, конкретизации и простоте – это одно и то же) и фактически снова использует его для описания спиритических сеансов. От чего с помощью термина Олкотт пытался уйти, к тому термин и вернулся. Стремление к простоте и понятности – страшная сила!
Почему меня раздражает этот термин? Потому что попытка понять духовные образы буквально, воплотить их в конкретные сущности тем способом, с помощью которого большинство людей воспринимают проблему пришельцев: «Где-то рядом летают физические объекты – тарелки с зелеными человечками», – сводит людей с ума. Более того, мне сегодняшнему думается, что механизм буквального восприятия духовных образов – и есть основной процесс, приводящий к возникновению психозов.
Вместе с тем убежден, что Единое буддизма, Платона, Владимира Соловьева существует и человек может взаимодействовать с ним, переживая это чувство как вдохновение. Карл Юнг описал это взаимодействие как «встречу с самостью».
У Владимира Соловьева это встреча с Софией – Душой Мира – связующим звеном между Богом и людьми.
Обратите внимание, у Соловьева София – вечный аспект женственности в Боге, а у Юнга Самость – это завершенный архетип женственности в душе человека (у Юнга его описывает буддийский символ мандалы).
Женственное начало Вселенной помогает человеку выполнять его желания, в том числе услужливо подбрасывая ему иллюзии – конкретные образы собеседников из «тонкого мира». Было бы желание – «канал» найдется!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
