Сказав это, он сделал движение, чтобы закрыть дверь, но Бхарата, которого не убедило то, что он услышал, помешал ему.
Брамин нахмурился.
— И ты осмеливаешься?.. — сказал он.
— Я ни на что не осмеливаюсь, — ответил сержант решительным тоном. — Я ищу двух людей и больше ничего.
— И чего ты хочешь?
— Осмотреть пагоду.
— Вооруженные люди в пагоде Вишну, бога-хранителя, которого все индийцы боятся и почитают?
— Мы оставим огнестрельное оружие, если ты так хочешь, но войдем.
— Делайте, как хотите, — брамин, боясь, что дальнейшее упорство лишь укрепит подозрения сержанта, уступил.
— Спасибо, — ответил Бхарата.
Он велел своим людям сложить ружья у двери и, повернувшись ко второй группе сипаев, стоявшей внизу, у подножия лестницы, сказал:
— А вы окружите пагоду и, если увидите беглецов, стреляйте.
После этого он вошел внутрь вместе с четырьмя другими, держа правую руку на рукоятке сабли, готовый выхватить ее в случае опасности.
В пагоде не было закоулков, которые нужно было долго осматривать, не было никаких пристроек, кроме единственной комнаты, служившей жилищем брамину. Сипаи тщательно обшарили все углы, простукали камни пола, чтобы удостовериться, что внизу нет подземных проходов, потом остановились перед огромной статуей бога.
Бхарата был бы не прочь убедиться, что внутри она пустая, но не решился на подобное святотатство. Он тоже был индийцем и, несмотря на то, что много лет был на службе у англичан, не отрекся от своей религии.
— Это правда, что никто не прячется в этой пагоде? — снова спросил он брамина.
— Ни один человек не входил сюда, — спокойно отвечал священник.
— И все же эти двое индийцев должны быть где-то поблизости.
— Ищи их.
— И найду, можешь быть уверен. Прощай, служитель Брамы.
Сипаи медленно вышли из храма, обводя ее стены последним взглядом, и все вместе спустились с лестницы.
Брамин подождал, пока они отойдут, потом закрыл дверь и, обойдя храм, принялся наблюдать через маленькое окошко в стене.
«Так, — прошептал он после минутного наблюдения. — Они собираются оцепить пагоду! Ну что ж, караульте, если вы такие терпеливые, мы тоже никуда не спешим».
Он оставил свой наблюдательный пункт и, направившись к статуе Вишну, нажал пружину. В отверстии тут же появилась голова Тремаль-Найка, а за ним старого туга.
— Пока бояться нечего, — сказал брамин.
— Они ушли? — спросил Тремаль-Найк, вздохнув свободнее.
— Нет, оцепляют пагоду.
— Значит, у них есть подозрения?
— Боюсь, что да.
— Ты думаешь, они скоро уйдут?
— Сомневаюсь.
— А у тебя нет никакого способа помочь нам убежать?
— Никакого.
— Нет ли тут подземелья, которое бы вывело нас в лес? спросил старый туг.
— В этой пагоде его нет.
— Однако надо выбраться отсюда, — сказал Тремаль-Найк. — Нас ждут в другом месте.
— Если выйдете, эти отступники вас схватят, — ответил брамин.
— Послушай меня, — сказал туг. — У тебя есть верный человек?
— Да, — юноша, который приносит мне провизию.
— Когда он придет?
— Скоро.
— Он знает Черный город?
— Он там родился.
— Нужно, чтобы он разыскал факира по имени Нимпор. Этот факир — наш друг, он выручит нас.
— Где его найти?
— В пагоде, посвященной Кришну. Его называют «факир с цветком», поскольку у него в левой руке цветочек.
— Я отправлю его найти этого факира, — сказал брамин. — Что он должен ему передать?
— Что два его друга, Тремаль-Найк и Мок, окружены сипаями в этой пагоде.
— И больше ничего?
— Пусть добавит, что сипаями командует сержант капитана Макферсона.
— Еще до вечера вы будете иметь известия от факира, это я вам обещаю, — сказал брамин.
Он принес им горшок риса, приправленного рыбой, бутылку «тоди» и несколько бананов.
Сделав это, он снова закрыл дверцу, а Тремаль-Найк и старый туг, не евшие со вчерашнего вечера, набросились на еду. Потом они кое-как устроились в тесноте и, положив рядом кинжалы, спокойно заснули.
Они проспали уже несколько часов, когда неожиданно были разбужены звоном пружины. Опасаясь предательства или возвращения сипаев, они живо вскочили с кинжалами в руках.
Тьма заполняла внутренность статуи, однако через дверцу проникало достаточно света, чтобы разглядеть приятное лицо брамина.
— Мальчик только что вернулся, — сказал он.
— Он нашел факира? — в один голос спросили узники.
— Да, — ответил священник.
— И что тот ответил ему? — спросил Тремаль-Найк.
— Что сегодня вечером вы будете на свободе.
— Каким образом?
— Я пока не знаю, однако он велел мне осветить храм и встретить процессию, которая явится отпраздновать «мадасе-понгол». Уже вчера во всех домах Черного города праздновали «поерум-понгол».
— Значит, он придет сюда?
— Да, и я, пожалуй, угадал его план, — сказал священник.
— В чем он заключается?
— Увезти вас отсюда вместе со статуей Вишну, чтобы омыть ее в водах Ганга.
— Нимпор знает, что мы прячемся здесь внутри?..
— Я велел мальчику передать ему это.
— Он, должно быть, запаздывает, — сказал старый туг.
— Солнце вот-вот зайдет.
— А сипаи? — спросил Тремаль-Найк.
— Все еще стерегут снаружи, — ответил брамин. — Но мы обманем их.
— А они не воспротивятся празднику?
— Пусть попробуют, если осмелятся. Никто, даже английские власти, не могут помешать нам справлять наши праздники.
Закрыв дверцу, он поднялся по маленькой лестнице на крышу пагоды, чтобы наблюдать за сипаями, которые, выставив часовых, устроились неподалеку.
С высоты он мог видеть далеко вокруг. В последних лучах заходящего солнца перед ним расстилались рисовые поля и плантации хлопка, деревушки, которые прятались за кокосовыми пальмами, а дальше, вдоль реки, Белый город, а за ним Черный, или индийский, город, полого сбегающий своими кварталами к левому берегу. Солнце опускалось точно в океан огня, заставляя сверкать в своих последних лучах воды священной реки и купола бесчисленных пагод, возвышающихся среди темной зелени пальм, тамариндов, кокосов и баньянов.
