В голубых глазах Гэвина появились слезы. Роберт сжал мне локоть, и я почувствовала, что, по его мнению, успела наговорить лишнего.
– Нам пора, – сказал он.
Я осторожно вернула Бренну отцу, и тот поблагодарил меня теплым взглядом.
– Спасибо вам, – сказал он тихо. – Спасибо.
Роберт вел себя в машине смирно, это я шумела: хвалила поминальную службу и жаловалась, что буду сильно горевать по Луизе, хотя не сомневалась, что мы оба думаем об одном и том же: о последних минутах с Гэвином и его дочерью.
– Просто поразительно, как охотно она пошла к тебе на руки, – промолвил наконец Роберт. – Теперь я понимаю, какой ты будешь чудесной матерью. Ты взяла ее на руки так естественно, как будто делаешь это каждый день.
Мы ехали прямиком на раскаленный огненный шар – заходящее солнце. Я прижалась головой к стеклу дверцы, вспоминая легонькую драгоценность по имени Бренна у меня на руках.
– Она такая прелесть, бедняжка! – пролепетала я.
– Джейн… – Роберт произнес мое имя таким голосом, что я сразу выпрямилась. – Я считаю, что тебе надо к гинекологу. У меня есть знакомый специалист. Странно, что ты до сих пор не забеременела.
– И трех месяцев не прошло… – возразила я.
– Просто надо убедиться, что все в порядке.
Я снова приникла к стеклу, поняв вдруг, какой ошибкой было его обманывать. Я считала несправедливостью скрывать от Мэри Эллы и Айви, что у них больше не будет детей, но при этом держала собственного мужа в неведении насчет того, почему у нас с ним не получается зачать ребенка. Я заткнула себе рот кулаком, ужасаясь себя самой. Почему чужим людям я способна сострадать, а своему мужу – нет?
– Роберт… – Я прикусила губу. Он покосился на меня. – Кое в чем я была с тобой нечестна.
Он отреагировал не сразу, так боялся моего ответа.
– Ты же можешь иметь детей?
– Могу, насколько знаю. Просто… Мне хотелось сначала поработать, а уж потом завести детей, а тут появились противозачаточные пилюли, и я сумела их раздобыть. Я стала их принимать.
Он так врезал по тормозам, что меня швырнуло вперед, и я чуть не сломала шею, ударившись лбом о панель.
– Ты что?! – крикнула я.
– Нет, что ТЫ вытворяешь? Я говорил тебе, что не хочу, чтобы ты их принимала. А теперь оказывается, что ты не только наплевала на мою волю, но и врала мне?
Сзади засигналили, и Роберт тронулся с места, но только чтобы остановиться на обочине.
– Надо было сначала все выяснить с тобой, – сказала я. – Но я знала твое отношение, и потом, ты же мне не запретил…
– На первом месте были твои чувства. Как обычно.
– Ничего подобного!
– Неужели? Я хочу детей, ты не хочешь. Я хочу, чтобы дома меня встречала жена, когда я возвращаюсь, но тебя вечно нет.
– Неправда, чаще всего я…
– Ты – не та девушка, на которой я женился.
– Я думала, что смогу ею быть. Я хотела быть ею. Я тебя люблю. – Но, произнося эти слова, я не была уверена, что они правдивы. – Напрасно я это от тебя скрывала. Это было неправильно. Я очень виновата.
Он молчал целую бесконечную минуту, я тоже не знала, что еще сказать. Красный солнечный диск впереди свалился за верхушки деревьев.
– Наверное, после конференции в Атланте я возьму неделю передышки, – произнес он наконец. – Проведу с родными неделю, а не просто выходные. Думаю, нам обоим будет полезно немного побыть врозь.
– Согласна, – сказала я. – Поверь, Роберт, мне очень стыдно. Я не должна была тебя обманывать.
– Если бы ты сказала, что у тебя такой план, я бы ни за что на тебе не женился, – выпалил он.
Я кивнула. Хотелось бы мне открутить время назад и начать наши отношения с чистого листа.
В этот раз я бы все ему сказала.
41
Айви
Идти в лавку с Мэри Эллой было все равно что шагать рядом со статуей. При всем старании мне не удавалось ее разговорить. И немудрено: не было такой темы, которая не причиняла бы ей боль. О том, что меня занимало, говорить было нельзя: ни о малыше Уильяме, ни о ее операции. Про обещание Генри Аллена скопить денег на Калифорнию тоже приходилось помалкивать. Мне хотелось рассказать ей о том, как сильно я ей сочувствую, но как это сделать? Чем ближе мы подходили к лавке, тем становилось понятнее, что мне там не место. Как бы я смотрела на миссис Гардинер с ее внучонком у меня в животе? Последнее время я старательно ее избегала. Уже целый месяц я не показывалась в лавке.
Нонни велела мне напялить плащ, хотя стояла теплынь. «Скроешь ребенка, – сказала она. – Не хочу, чтобы тебя видели такой».
Я удивилась, что она отпустила меня в лавку, даже вытолкала наружу. Из-за моего теперешнего вида она почти все время держала меня взаперти. А Мэри Эллу, наоборот, старалась спровадить. При виде скорбной физиономии Мэри Эллы она твердила: «Малышу Уильяму так только лучше». Я боялась, что мы всегда будем это от нее слышать, пока Уильям будет расти без матери. Миссис Форрестер отлично промыла Нонни мозги. Приезжая за Эвери, она всякий раз болтала с Нонни; мне ей сказать было нечего, а Мэри Элла вообще ни с кем не разговаривала.
Меня страшно разнесло, но медсестра Энн все равно считала, что живот у меня недостаточно большой. «Ты ешь мало полезной пищи», – выговаривала она мне. Я уже боялась, что у меня будет ребенок с проблемами, вроде малыша Уильяма: отсталый молчун, которого у меня в конце концов отнимут. Пришлось каждый день глотать витамины, которые мне совала медсестра, в надежде, что они помогут. Еще я, конечно, надеялась, что мы с Генри Алленом сбежим до родов, хотя он не скопил еще, похоже, достаточно денег на наше бегство.
На подходе к лавке я стала волочить ноги.
– Мне туда нельзя, – сказала я Мэри Элле. – Ступай одна.
Она не ответила ни да, ни нет, просто скрылась в лавке. Я опустилась на крыльцо, потому что сильно запыхалась. Теперь я задыхалась от малейшего усилия.
Я засмотрелась на парочку стервятников, клевавших что-то на улице. Раздался грохот, я вскочила. На крыльцо вылетела миссис Гардинер. Она раскраснелась и дико вращала глазами, черные волосы растрепались.
– Ты меня разочаровываешь, Айви Харт! – Она погрозила мне пальцем. – Вздумала испортить жизнь моему сыну?
– Что вы, мэм, ни за что!
– Ваша семья видела от нас только добро, даже после того, что натворила твоя мать. – Она дотронулась до своего шрама, белевшего на багровой щеке. – Но теперь ты зарвалась. Дэвисон всегда говорил, что вас надо жалеть после того, что произошло на его земле с твоим отцом, но это уже давние дела. Я слыхала в церкви, что одна большая цветная семья будет счастлива поселиться в вашем доме и в благодарность старательно работать на Дэвисона.
