Он пришел раньше меня и ждал, сидя на земле в темноте и светя фонариком через ручей, на другой берег. Ни одеяла, ни радиоприемника я не разглядела, музыки не услышала. Увидев меня, он вскочил, крепко меня обнял, потом сделал шаг назад и потрогал мой обтянутый свитером живот.
– Тебе не больно? – спросил он шепотом. – Я не слишком крепко тебя сжал?
– Нет, – ответила я, – можешь сжимать меня так крепко, как захочешь.
– Слушай… – Он сильно волновался. – У меня всего несколько минут.
– Где одеяло? – спрашиваю.
– Не принес. У нас нет времени. За мной подглядывают ночь напролет, Айви. Живу как в тюрьме. Я вру, что у меня в школе новая подружка, если от кого-то услышишь об этом, учти, что это неправда. Хорошо?
Какое там «хорошо»! Эти два слова были мне отвратительны: «новая подружка».
– Зачем было врать? – спросила я.
– Чтобы перестали все время за мной шпионить. Не хочу, чтобы они думали, что я по-прежнему по тебе сохну.
– А ты сохнешь? – Раньше я его об этом не спрашивала, но прошло слишком много времени, и мне понадобилась ясность.
– Айви! Даже не спрашивай! Конечно! Я все время ломаю голову, как бы нам пожениться, но оказывается, что…
– Что? – Я перепугалась. Чем он меня сейчас удивит?
– Я узнал, что без разрешения это невозможно. До восемнадцати лет.
– Генри Аллен! – Я поймала его руки над своим животом, над нашим ребенком. Плакать мне не хотелось – это ничего не дало бы.
– Мать с отцом ни за что не согласятся, – сказал он. – Мне их не переубедить. Если бы они узнали, что мы сейчас встречаемся, то прогнали бы с фермы тебя вместе с бабкой и сестрой, чтобы нас разлучить. Им ничего не стоит так поступить. Придется нам делать вид, что теперь мы друг другу чужие.
– Мы не можем ждать, Генри Аллен!
– Знаю, знаю…
– Нет, не знаешь! Ты не знаешь, что сделали с Мэри Эллой и что собираются сделать со мной!
– Тсс! – Он стиснул мне руки. Никогда еще не видела его таким потрясенным. – О чем ты говоришь?
– Они сделали так, что она больше не сможет иметь детей, и…
– Кто это сделал?
– Миссис Веркмен. А теперь миссис Форрестер собралась так же поступить со мной.
– Ты что-то путаешь. Как такое возможно?
– А вот так! Ей сказали, что вырезали у нее аппендикс, но это было вранье. Не хочу, чтобы и мне такое сделали, Генри Аллен! Пожалуйста!
– Тсс! – Он зажал мне рот ладонью. – Когда они собираются это сделать? – спросил он шепотом.
– Когда я буду рожать.
– Не волнуйся, – сказал он. – Я коплю деньги на автобусные билеты до Калифорнии. Там мы изобразим женатых. Никто не догадается.
– Но когда…
– Тсс, Айви. Все, мне пора. Просто доверься мне, ладно?
Он быстро поцеловал меня, подобрал фонарь и ушел в темноту, оставив меня одну. Я смотрела на лучик фонаря, прыгающий по стволам. Потом лучик пропал, и стало совсем темно. Я поняла, что он выключил фонарь, чтобы его никто не заметил.
Мы не могли пожениться. Нонни разрешение дала бы, в этом я не сомневалась: зачем ей новый незаконнорожденный внучек? А вот его родители – ни за что на свете. Я знала, что он сказал чистую правду. Нам требовалось чудо. Он не знал, что ребенок уже почти на подходе. До Дня благодарения оставалось всего два месяца.
40
Джейн
В субботу умерла Луиза. Я дважды навещала ее в больнице. В первый раз она была даже веселой, расспрашивала меня о моей работе и о жизни, внимательно слушала ответы. О себе, муже, маленькой дочке она говорить не хотела; я ее послушалась и посвятила эти полчаса рассказу о себе. Она спросила, подружилась ли я еще с кем-нибудь из жен в загородном клубе, и мне пришлось сознаться, что еще нет, и пообещать, что обязательно попытаюсь.
Во второй раз я нашла ее совсем слабой и тихой, но умиротворенной, как будто с этой жизнью она уже покончила и готовилась к следующей. Теперь, когда ее не стало, я всем своим существом ощущала утрату. Я жалела, что не успела узнать ее ближе. Мне казалось, что она поняла бы меня. Вокруг меня не осталось понимающих людей. Я даже сомневалась, что понимаю саму себя.
Мы с Робертом побывали в понедельник днем на похоронах, а потом поехали в загородный клуб на поминальный прием.
– Я заказал билет на самолет в Атланту, на медицинскую конференцию, – сообщил Роберт по пути. – Ты уверена, что сможешь целую неделю обходиться без меня?
– Уверена, – успокоила я его. Его родители жили в Атланте, поэтому он собирался провести будни на конференции, а выходные с ними. Я отказывалась признаваться даже себе самой, как мечтаю остаться одна. Не придется задыхаться, торопясь вечером домой, бояться ляпнуть что-то не то. Его могла взорвать любая мелочь. Мы с ним и до вшей не больно ладили, но после того провала я очутилась на настоящем минном поле.
Прием был заурядный, несмотря на обстановку загородного клуба. Люди бродили взад-вперед, поедая закуски с буфетного стола и попивая холодный чай или пунш. Я, как обычно, чувствовала себя, как рыба, выброшенная на берег, наблюдая украдкой за другими девушками. Все они, похоже, были хорошими знакомыми, а я не отходила от Роберта.
Пришло время уходить, а нам так и не представилось возможности поговорить с Гэвином. Его все время окружали родственники и друзья, и, оказываясь с ним рядом, я чувствовала смущение, сколько ни уговаривала себя, что все нормально. Всегда трудно что-то сказать человеку, лишившемуся любимой, – а я была уверена, что он относился к Луизе именно так.
Сейчас Гэвин держал на руках уснувшую двухлетнюю дочь, поэтому Роберт не стал мешать ему рукопожатием, а просто похлопал по плечу.
– Примите наши соболезнования, – проговорил он напряженным тоном, в котором слышалось тепло. Я знала, что Гэвин ему симпатичен.
– Я так вам сочувствую, Гэвин! – пролепетала я. – Я рада, что познакомилась с Луизой…
Девочка вдруг потянулась ко мне, и я инстинктивно приняла ее у отца.
– Бренна! – сказал Гэвин со смехом. – Извините, – обратился он ко мне, – это она от усталости.
– Все хорошо, – сказала я. Бренна уронила мне на плечо головку, я поглаживала ее по спине. Ее мягкие каштановые волосы, приятно пахнувшие детским шампунем, щекотали мне щеку. Гэвин хотел забрать ее, но я отвернулась.
– Ей удобно, я ее немного поношу.
Мне на поясницу легла ладонь Роберта.
– Она в полной растерянности, – объяснил Гэвин. – Наверное, надо было оставить ее дома с няней, но… Просто я не знал, как лучше поступить.
– Я очень рада, что вы взяли ее сюда, – сказала я. – Когда-нибудь она станет вас расспрашивать про сегодняшний день, и вы сможете рассказать, что она была здесь, что простилась с матерью.
