Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Дневники Гальдера стали у товарища Сталина настольной книгой, и он каждый день заглядывал в них, делая пометки о наличии или отсутствии совпадений. Совпадений было много, очень много, История шла по своему маршруту, как паровоз по рельсам, и следовало готовиться к тому, что Гитлер все же пойдет на нападение на СССР, так и не победив Англию.
Там, на Западе, все шло, как обычно, но в СССР обстановка уже менялась. Эти изменения были пока с трудом заметны даже для осведомленного наблюдателя, но они были. Например, пошла ко дну головокружительная карьера Александра Сергеевича Яковлева. Его проект ББ-22, он же Як-4, был нещадно раскритикован, а сам Александр Сергеевич потерял свободный доступ к вождю и корочки референта по авиационным делам. Одновременно был смещен с должности начальник авиационного завода в Горьком Паншин, до этого вставлявший Поликарпову палки в колеса.
Сразу же после этого события Сталин имел длительную ночную беседу с главкомом ВВС генерал-лейтенантом Павлом Рычаговым. Впечатления у вождя от этой встречи остались самые тягостные. Предварительно тщательно изучив вопрос и его предысторию, Сталин сделал вывод, что Рычагов занимаемой должности не соответствует. Как был лейтенантом, так им и остался. «Советского Геринга», в комплексе воспринимающего все вопросы войны в воздухе, из него не вышло. Да, Павел Рычагов был честным человеком, храбрым и грамотным летчиком, но при этом весьма посредственным командиром и совсем никудышным военачальником. Вопрос личной судьбы генерал-лейтенанта Рычагова был не столь важен, как общее состояние дел в советских ВВС. Короткая записка маршала Шапошникова, поступившая с ТОЙ СТОРОНЫ с курьером, только подтверждала эти подозрения. Если организационные дела в сухопутных войсках и на флоте, по мнению Бориса Михайловича, можно было решить в рабочем порядке, то организационное строительство Военно-воздушных сил как рода войск фактически надо было начинать с нуля.
Но это были еще цветочки. В Наркомате внутренних дел решением наркома с понижением в должности на периферию были переведены несколько весьма влиятельных руководителей отделов. Кроме того, вместо ожидаемого непосредственного включения в состав РККА армий буржуазной Литвы, Латвии и Эстонии, Президиум Верховного Совета СССР под давлением Сталина и Берии вынес решение об их полном расформировании и решении судьбы каждого офицера и солдата в индивидуальном порядке. Так же было принято решение о направлении для прохождения службы всех призывников с так называемых «освобожденных территорий» в части Дальневосточного, Забайкальского и Среднеазиатского военных округов и о недопущении их локальной концентрации в каких-либо воинских частях.
Эти события, а также просочившиеся в высшие партийные круги невнятные слухи о тайных контактах товарища Сталина с какими-то неизвестными личностями, необычайно встревожили некоторых советских руководителей. На стол Лаврентия Берия легло донесение начальника ГУГБ НКВД комиссара государственной безопасности 2-го ранга Всеволода Николаевича Меркулова о зафиксированных внеслужебных контактах некоторых членов Политбюро. Началось все с участившихся встреч Маленкова с Кагановичем, к которым впоследствии примкнул первый секретарь КПУ Хрущев. Никита Сергеевич в течение пяти дней два раза летал в Москву из Киева, что было для него нетипично. Также были отмечены попытки контактов Маленкова с Ворошиловым и Молотовым. Но те от участия в таких «посиделках» демонстративно уклонялись. Хуже было то, что одновременно с Хрущевым из Ленинграда в Москву прилетал командующий ЛВО генерал-лейтенант Михаил Кирпонос, а во время второй встречи, пятнадцатого числа, к ним присоединились и командующий ЗапОВО генерал-полковник Дмитрий Павлов, и новоназначенный начальник Генштаба генерал-лейтенант Кирилл Мерецков. В воздухе отчетливо запахло тридцать шестым годом и тухачевщиной.
– Лаврентий, – сказал тогда Сталин Берии после прочтения этого донесения, – ты их людей от себя убирать начал, вот они и зашевелились. Раз уж так вышло, то создай по этому делу особую группу. Старшим назначь майора Филимонова, в замы ему дай кого-то из своих, понадежней. Секретность чтоб была высочайшая. И пусть роют со всей чекистской дотошностью. Если надо – до самого центра земли. И докладывай мне по этому вопросу ежедневно. ЭТИ могут быть пострашнее любого Гитлера. Мы-то с тобой уже знаем, чем закончилось подобное у наших потомков.
Случился этот разговор вчера вечером, а сегодня, после недельной командировки из РФ вернулась советская делегация. Вместе с ними прибыли и посланцы РФ более высокого ранга, чем в первый раз. Сразу у пункта перехода всех усадили в автобус и повезли на дачу к Хозяину. Из Кремля спешно выехал другой, не менее охраняемый кортеж. Покинул свой кабинет в здании на Лубянке и человек в пенсне.
На Ближнюю дачу они подъехали почти одновременно. Сначала «Паккард» Сталина, затем автобус с делегацией, потом и «эмка» Берии.
– Здравия желаю, товарищ Сталин, – сдержанно поздоровался с вождем маршал Шапошников, первым вышедший из автобуса, – вот мы и вернулись из будущего.
– Здравствуйте, Борис Михайлович, – Сталин пожал Шапошникову руку и с ног до головы оглядел стоявшего перед ним маршала. – Вы неплохо выглядите. Как ваше здоровье?
– Ничего, товарищ Сталин, – ответил Шапошников, – нормально.
– А мне докладывали, что вам нужна операция, – прищурившись, сказал Сталин. – Борис Михайлович, относитесь к своему здоровью серьезнее, дела, которые нам предстоят, воистину государственной важности. А потому мы просто обязаны заботиться о своем здоровье. Так что сразу после сегодняшнего совещания сдайте все дела в группе товарищу Василевскому и возвращайтесь в госпиталь. Есть мнение, назначить вас на очень ответственный пост, разумеется, после прохождения вами полного курса лечения. Вам все понятно?
– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Шапошников, – есть сдать дела в группе генерал-майору Василевскому и пройти полный курс лечения.
– Ну, зачем же так официально? – уже мягче сказал Сталин. – Просто вы, Борис Михайлович, нужны нам живым, здоровым и в хорошем самочувствии. Впереди у нас еще много очень важных дел и болеть нам будет некогда.
– Спасибо, товарищ Сталин, за оказанное доверие, – кивнул маршал, – постараюсь не подвести нашу партию и правительство, – Шапошников оглянулся. – Разрешите, говоря по-старорежимному, представить вам генерал-полковника Шаманова Владимира Анатольевича, прибывшего к нам с ознакомительным визитом для согласования совместных действий.
– Здравия желаю, товарищ Сталин, – сказал Шаманов, с интересом разглядывая стоявшего перед ним Вождя Народов.
– Здравствуйте, товарищ Шаманов, – ответил Сталин, с не меньшим интересом смотревший на стоящего перед ним генерала. – Скажите, а почему вы тогда, в две тысячи восьмом, заранее объявили о своем наступлении на Зугдиди. Прямо какой-то князь Святослав получился. «Иду на вы». Противник-то и разбежался.
– Крови лишней не хотел, товарищ Сталин, – ответил Шаманов, – ни своей, ни чужой. Да и какие они нам чужие? В России грузин живет чуть ли не больше, чем в самой Грузии. Были бы на их месте какие-нибудь натовцы, тогда да, светопреставление было бы обеспечено. Храбрости у них еще меньше, чем, простите, у грузин, а жалости к ним у наших людей нет совершенно никакой.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
