Был и другой автор, подтверждавший самоубийство командующего М.П. Кирпоноса. Так, в журнале «Новый мир» за 1963 год Леонид Волынский констатировал:
«Мы шли вдоль длинной колонны горящих на дороге машин… Их жгли, чтобы не достались немцам. И вот там, на той догорающей дороге, нас обогнала группа старших командиров. Их было человек десять, они шли вслед за быстрошагающим генералом… Это был командующий войсками фронта генерал Кирпонос; лишь через несколько лет я узнал, что он застрелился той или следующей ночью».
Были и другие инсинуации на эту тему, помещенные на сайтах в Интернете, вплоть до такой словесной эквилибристики и грязных небылиц о том, что, видя нерешительность и элементы трусости командующего М.Н. Кирпоноса, могущих привести к гибели всего Юго-Западного фронта, начальник Особого отдела НКВД А.Н. Михеев лично расстрелял военачальника.
В другом пасквиле говорится, что начальник военной контрразведки фронта застрелил генерал-полковника М.П. Кирпоноса, заподозрив его в намерении сдаться в плен, поясняя это тем, что безбоязненно встречавший смерть на полях битвы в Гражданскую войну, на Советско-финской войне и в первые дни Великой Отечественной войны, тем не менее страшился позора поражения. После долгих мучительных переживаний он решил перейти на сторону немцев. Но военные контрразведчики во главе с Михеевым раскрыли это позорное намерение и по закону военного времени совершили акт правосудия.
Автор считает, что вся эта стряпня готовилась на кухнях пятой колонны не без подсказок Запада и доводилась до читателей явно с целью шельмования доброго имени геройски павшего в бою руководителя военной контрразведки Юго-Западного фронта.
* * *
Да простит мне читатель за помещение в книге длинных и многих текстов воспоминаний тех, кто был свидетелем трагических сентябрьских событий сорок первого года. Но они нужны для анализа обстановки и объяснения действий руководства Юго-Западного фронта.
Итак, теперь четко можно сказать, что 20 сентября по приказу генерал-полковника М.П. Кирпоноса руководство фронтом укрылось в урочище Шумейково.
Через некоторое время немцы, окружив огромный овраг, открыли ураганный огонь. Автору этих строк удалось побывать в урочище и живо представить, в какой западне оказались наши воины штаба и управления Юго-Западного фронта вместе с командующим.
И, несмотря на тяжелое положение, офицеры штаба и военные контрразведчики — Михеев, Петров, Пятков, Горюшко, Белоцерковский — перегруппировавшись, повели в атаку своих бойцов. Но силы были не равные. Сразу же погиб Горюшко, сраженный пулеметной очередью. Тяжело раненный в живот Пятков, дабы не попасть в лапы фашистов, застрелился… В атаку с целью прорыва бойцов водили в бой генералы Тупиков, Потапов, Писаревский, комиссар госбезопасности 3-го ранга Михеев, дивизионные комиссары Рыков и Никишов…
Урочище Шумейково, где находился раненый командующий, обстреливали с какой-то садистской яростью, видно, знали, кто там, на дне этой огромной ямы, похожей на кратер небольшого вулкана.
Кирпонос, раненный в ногу, сидел у криницы. Ему дали попить студеной воды, которая подействовала освежающе. Кроме пулеметных и автоматных очередей урочище стали обстреливать минометы. Одна из мин разорвалась рядом с командующим, сидевшим у криницы. Осколок пробил каску с левой стороны головы, но он сохранял некоторое мгновение равновесие. И вдруг его рука дернулась к груди: второй остроносый кусок металла угодил прямо под сердце. Он завалился на бок. К нему подбежали офицеры. Первым у обмякшего тела командующего оказался начальник штаба 5-й армии генерал-майор Дмитрий Семенович Писаревский. Он тоже был свидетелем скоротечного угасания генерал-полковника Кирпоноса.
Михаил Петрович еще дышал с закрытыми глазами. Потом он на мгновение их приоткрыл, словно решил в последний раз попрощаться с миром. Он умер тихо, без последнего тяжелого вздоха. Тело командующего как-то обмякло, лицо сразу же побледнело, нос заострился, и покойник стал привычно вытягиваться.
Павшего на поле боя командующего фронтом перенесли чуть ниже, к небольшой лощинке у самого края оврага. Тут же вырыли неглубокую могилу. Прощание было коротким, молчаливым и горестным. Моложавый майор из штаба фронта и двое раненых бойцов застыли в нерешительности, будто бы не зная, как положить убитого. И тогда майор снял с груди генерал-полковника Кирпоноса «Золотую Звезду» Героя, орден Ленина и медаль «ХХ лет РККА», достал из кармана партийный билет и удостоверение личности. Фотографию семьи положил обратно в карман кителя…
