Это отрезвляющее замечание едва не заставило Шеви пересмотреть свое решение, однако ее основные соображения остались прежними: раз Гаррик ни за что не сунется в Олд-Найчол, значит, у них нет иного выбора, кроме как отправляться прямиком туда, хотя бы на одну ночь.
Она постучала в крышу кэба.
– Эй, любезный. Отвезите нас в Олд-Найчол.
Извозчик открыл небольшое окошечко в стенке экипажа и просунул в него голову.
– Прошу пр’щения, мисс. Кажись, от жары у меня с головой неладно. Почудилось, вы сказали «Олд-Найчол».
– Верно, приятель. Так и есть.
Буйные брови извозчика подпрыгнули, как вспугнутые рыбки.
– Олд-Найчол? Из Вест-Энда в Олд-Найчол? Скажите, молодой сэр, эта туристка шутит надо мной?
– Нет, – уныло отозвался Райли, – не шутит.
Кучер с сердцем сплюнул на мостовую.
– Ладно, прошу пр’щения, но я в эту помойку ни ногой. Тамошнее жулье на ходу с моей кобылки подковы сдерет. Высажу вас на Бетнал-Грин, а там уж вы рискуйте своими шкурами сами.
Бедность и преступность в Лондоне всегда были соседями. Даже в современном мегаполисе – загляните в любой переулок, и непременно найдете там какого-нибудь бедолагу, пытающегося устроиться со всем доступным удобством прямо на мостовой. Но в девятнадцатом веке уровень нищеты и запустения в трущобах Олд-Найчола был высок настолько, что едва ли удалось бы отыскать свободный от них участок размером даже с почтовую открытку. Каждый дом состоял из сдающихся внаем дешевых каморок, каждый житель был поражен какой-нибудь болезнью, каждое занятие было связано с сиюминутным выживанием. Даже климат казался здесь хуже, образуя в границах Лондона собственное царство холода и сырости.
Пока Шеви Савано и Райли шагали вдоль по Граничной улице, все их надежды на светлое будущее таяли, словно просачиваясь сквозь подошвы башмаков в трещины замусоренного тротуара. Во всем современном мире не найдется таких городских трущоб, которые могли бы сравниться с Олд-Найчолом по ощущению беспросветнейшей унылой безнадежности.
Серые кирпичные стены вырастали из растрескавшихся плит мостовой, громоздя этаж за этажом. Разбросанные в беспорядке окна редко были застеклены, обычно кое-как загорожены досками от разбитых ящиков или драными лоскутами занавесок. На уличных прилавках высились груды вещей, которые на любом другом рынке давно отправились бы в помойную яму. Фрукты были серыми и помятыми, хлеб отдавал прозеленью и был черствым, как камень.
Даже люди, обитающие в этом месте, казались порождением иного, небрежного и неумелого бога. Неугомонный и неунывающий дух кокни в них полностью выветрился, сменившись отрывистым хриплым кашлем и злобными косыми взглядами. Здешние жители даже передвигались какой-то особой шаркающей походкой, сгорбив плечи и прижав локти к туловищу, пытаясь максимально защититься от внешнего мира.
Шеви не смогла скрыть потрясение:
– Это же… это просто ад на земле.
Райли уцепился за ее локоть:
– Нам нужно отыскать ночлег. Отгородиться от Олд-Найчола хотя бы крепкими досками еще до темноты и больше не высовываться.
Неподалеку, опершись о косяк открытой двери, стояла неряшливо одетая женщина, бездумно таращась на улицу.
Райли подошел к ней, стараясь не обращать внимания на чумазых ребятишек, сновавших вокруг ее ног, как рыбки-чистильщики.
– Комнату не сдаете, мадам? Нам нужно место для ночлега.
Глаза женщины подозрительно уставились на него из-под копны спутанных волос.
– Монеты есть?
Райли решительно кивнул, стараясь скрыть тошноту.
– Наготове. А также полно огнестрельного оружия, хотя на выстрел тут же сбегутся фараоны.
«Полно оружия» было некоторым преувеличением. У них был только револьвер Барнума и не больше шести выстрелов в запасе.
Женщина разразилась хриплым смехом, смешанным с запахом дешевого джина.
– Фараоны? Да я не видела здесь законников с девяносто второго, когда они пытались захомутать изменника Джилса. Ну и утречко выдалось. Фараоньей крови в канавах было столько, что ею можно было смыть всю холеру.
– Так есть у вас комната или нет? – настойчиво переспросил Райли.
– Есть местечко на чердаке. Тамошний жилец испарился еще в среду. Думаю, словил где-то наконец по башке.
– Сколько?
В колючих глазах женщины промелькнул хитрый огонек:
– Я бы не отказалась от соверена.
– Не сомневаюсь, что не отказались бы, если бы мне хватило глупости его предложить. У меня есть новенький блестящий шиллинг, который вы можете получить, если захотите. Если нет, мы пойдем и поищем желающих на него дальше по улице.
Женщина поводила пальцем по деснам, обнажив поредевший ряд зубов.
– Пожалуй, я возьму этот шиллинг, молодой человек.
Райли протянул ей монету.
– И предупредите своих возможных приятелей насчет огнестрельного оружия, – сказал он. – Я терпеть не могу тратить пули на кого попало, но, если кто-то осмелится к нам вломиться, я сделаю исключение. К тому же моя спутница – колдунья и владеет черной магией. Она может запустить вам в голову жгучих огненных муравьев.
Женщина щелкнула по монете желтым ногтем и послушала, как она звенит.
– Огненные муравьи, – повторила она, не особенно впечатлившись. – У меня в голове и так полно этих поганцев, уж сколько лет.
Райли и Шеви вошли и двинулись по коридору, пол в котором, похоже, позаимствовали среди просоленных обломков давнего кораблекрушения: расхлябанные доски неплотно прилегали друг к другу и то задирались вверх, то опускались вниз, как детские качели, в зависимости от того, в каком месте на них наступали. Стены коридора подпирали юные преступники всех мастей: богатейшая коллекция форточников, карманников, сбытчиков фальшивых монет, попрошаек, воров и мародеров, какую нечасто выпадает возможность увидеть по эту сторону Ньюгейтских охранных вышек. Мальчишки курили все, что удавалось найти, главным образом свернутые полоски обойной бумаги, которые полностью сгорали за одну-две затяжки и покрывали легкие густой смолой, отчего поспешное бегство от фараонов превращалось для них в более сложную задачу, чем для обычной уличной шпаны.
Каждый без исключения провожал Райли привычно-злобным колючим взглядом, но как реагировать на Шеви с ее белыми зубами и сияющими волосами, они толком не знали.
– Вы для этих бедолаг прямо как ангел небесный, – шепнул ей Райли, когда они поднимались по лестнице. – Смотрят на вас так, будто не знают, откуда вы взялись в таком месте, да еще рядом со мной.
Один из мальчишек, державший в руках бутылку, чтобы время от времени смочить горло, окликнул ее с верхней площадки:
– Сюда, мисс. А вы случайно не та индейская принцесса, которая недавно наваляла Таранам?
