— Что Дайлис сказала детям? — спросил я. — Как объяснила свой внезапный отъезд?
— Сказала, что едет знакомиться с Майклом. Она им все про него рассказала! Слушай, как же здорово все получилось! Я и ему через некоторое время расскажу правду насчет детей, он поймет, зачем я врал.
— А Мелани как же?
— Майкл говорит, ей нужна помощь. Надеюсь, я смогу что-то сделать. В свое время и с правдой о детях Стоунах разберемся.
— Да, дел у тебя по горло! — прокричал я в трубку. — А что будет, когда прилетит Дайлис?
— Я заберу ее из аэропорта, через час мы уже будем в хижине Ривера, и тогда начнем!
— Удачи тебе, брат, — сказал я. — Только постарайся не смеяться в процессе.
В Гэтвике я был без двадцати семь и сразу же кинулся в зал вылетов. Дайлис и дети стояли в извилистой очереди и тревожно озирались.
— Папа! — Билли первым меня заметил.
— Я, Билли, — пропыхтел я. Мы обнялись, и только тут я заметил, что Глория с Джедом не понимают, как себя вести и что делать. Мы не собирались впятером уже больше трех лет.
— Дети, — сказал я, глядя в капризное лицо их матери, — постоите тут одни минутку? Мне нужно сказать маме словечко.
— Но, Джо, — сказала Дайлис, — мне уже пора!
Я оттащил ее в чулочный магазин, хотя чулочные изделия меня вовсе не интересовали, и вытащил из кармана плаща конверт — такой же, как тот, что мне в машине передал Крис.
— Это тебе, — сказал я. — Оригинал. Я для себя отпечатал копию. Скоро и остальные разберу.
Дайлис вынула фотографию. На ней была изображена семья из пяти человек и мебельный гарнитур в стиле пятидесятых.
— Я ее помню! — сказала Дайлис. — Это твой папа снимал, да?
— Да.
— Дети тут такие маленькие! А ты нисколько не изменился. Зато я постарела.
Ее лицо напряглось — она всматривалась в женщину на диване.
— Ты все еще очень красивая, — сказал я. — И Крис тоже так думает.
Она положила фотографию обратно в конверт и опустила его в сумку.
— Спасибо. — И после паузы спросила: — Ты теперь думаешь, что знаешь все, да?
— Не все, — ответил я. — Скажем, не знаю, помнит ли Джед, что имя Джозеф начинается с «дж».
— Помнит. Он Крису на это указывал не раз. Еще что-нибудь хочешь спросить?
Я замялся. Все так хорошо складывается, но ведь сколько я уже себя грызу…
— Пожалуйста, только не обижайся. Билли ведь мой сын? Правда?
Она изумленно расхохоталась. Совершенно искренне:
— А чей же еще? Вы оба кого хочешь до белого каления доведете. Есть еще вопросы?
— Больше нет.
— Хорошо. У Криса к тебе вопрос.
— У Криса?
— Ему интересно, осталось ли что-нибудь от десяти тысяч, после того как ты купил «пикник», — сказала Дайлис, одним глазом глядя на табло.
— Что, прости?
— От десяти тысяч, вырученных за портрет Глории из ресторана Брэдли. — Дайлис глянула на часы и поманила Глорию.
— А Крис откуда знает?
— Это он его купил. Ну, не он лично, а его коллега по работе на его деньги.
— Что?!
— Конечно, у себя мы его повесить не можем, а то Глория увидит, — снисходительно продолжала Дайлис. — Я узнала, что портрет у Брэдли, потому что Глория беспрерывно ворчала, как она плохо на нем получилась и как здорово, что ты его отдал. Ну, а этой приятельнице он понравился. Я думаю, она тебе что-нибудь закажет. Завышать цену не бойся. Большие дома вокруг Кристал-Палас-парка вообще не дешевы.
Я так и застыл, разинув рот.
— Тссс! — шикнула Дайлис, что было совершенно бессмысленно. — Вот она идет.
Глория выжидательно остановилась между нами.
— Ты помнишь, что я тебе дала сегодня утром?
— Эти самые, которые ты все держала в сумочке?
— Они самые. Покажи папе.
Глория носила на плече ковровую сумку — у Анджелы примерно такая же. Глория вытащила из сумки журнал. Между страниц в нем были заложены блестящие фотоснимки, серые и зернистые.
— Помнишь? — улыбнулась Дайлис.
Это были фотографии с УЗИ: эмбрионы Глория, Джед и Билли.
— Кстати, это тебе не навсегда, — жестко добавила она.
Мы вернулись к мальчикам. Дайлис перецеловала детей, зажала в руке паспорт и билет.
— На этот раз получится, я знаю, — прошептал я.
Она шла к стойке регистрации, почти улыбаясь. Я повернулся к детям:
— Пошли, орава! Нам еще в школу надо успеть.
Что за день. Что за три года! Ладно, нечего мне ворчать. На самом деле я по-настоящему счастлив.
— У вас там все готово? — доносится голос Анджелы с первого этажа.
— Готово, а как же! Что ж я, совсем безрукий? Устраивать дни рождения я умею. А торт ты купила?
— Да, торт купили. И еще Тигру принесли от ветеринара.
— Слушай, ничего себе! — говорю я Глории. — Ты что с волосами сотворила?
Она их обесцветила, а некоторые пряди выкрасила в зеленый — отсюда и специфический аромат. Глория похожа на самую буйную девку в Троллоп-Сити. Ее мать отдыхает.
— Здорово вышло, правда, Джо? — с сомнением произносит Анджела. Она стоит внизу, заслоняя Эстеллу, которая взбирается по лестнице на четвереньках и радостно пыхтит.
— Просто сказочно, — вру я.
— Спасибо, папа. — Глория обнимает меня за талию, привстает на цыпочки и чмокает в щеку. — Мм-м, — нежно говорит она. — Ты такой замечательный папа!
К собранию на лестнице присоединяется Билли.
— Пап!
— Да, Билли?
— Знаешь что?
— Что?
— Ничего! Хехехехехеехее!
— Как Тигра? — спрашиваю я Джеда.
— Хорошо, — говорит Джед и волочит наверх корзинку.
— Погоди, Джед, давай я. — Я спрыгиваю вниз и перехватываю его ношу. Я тревожно кошусь на Тигру-2 и небрежно спрашиваю: — Джед, а как думаешь, она останется такой же, как прежде?
— Наверняка, — улыбается Джед. — Ветеринар сказал, она еще пару дней будет ходить сонная, ну, как после уколов, когда ты ее носил. А потом, когда оправится, говорит, будет точно такая же, только, может, чуточку спокойнее.
— Хмм, — бурчу я, — мне бы тоже такая операция не повредила.
— Ветеринар хороший, только рассеянный, — с хитрецой говорит снизу Анджела. — Все время говорил про нее «он», не знаю почему.
