Книга Оказия - Анна Шведова

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75

Был здесь и еще один человек. Живой и совершенно спокойный. Он сидел на корточках в центре магической звезды, повернувшись спиной ко входу и руками касаясь головы одной из девочек. В отличие от других, тело этой несчастной было обнажено и густо покрыто рисунками – знаками и символами, которые Оболонский никак не мог разглядеть. Тело было видно лишь частично, но выглядело вполне сформировавшимся, с красивой высокой грудью, широкими бедрами, упругим животом. Не девочка. Девушка. Лет семнадцати, черноволосая. Матильда? Объемистый балахон с капюшоном не позволял разглядеть, что с ней делает неизвестный, да и сидел он спиной, скрывая за складками темной ткани свои движения. И здесь было что-то не так.

Неизвестный в центре звезды повернулся, в его руке блеснул обсидиановый нож.

Пора.

Между тем, как Оболонский спустился в подвал, и тем, как он бросился вперед, сквозь зеленоватое марево сил, прошло от силы два удара сердца. Слишком много для умелого противника. Слишком мало для раздумий. В самый раз для безумных поступков.

Это надо остановить – единственное, что приходило в голову. Оболонский понимал, что должен сделать, знал, чем все это закончится. Его магия здесь бессильна, его способности против возрастающей мощи колдуна сейчас столь же смехотворны, как перочинный ножик против тигра. Но он не высчитывал свои шансы. Он собирался действовать вопреки здравому смыслу.

Вернее всего было бы умертвить одну из девочек: нет живой крови – нет ритуала, а на поиски новой девочки у колдуна не будет времени. Но был и другой способ. Не менее дурацкий и сравнительно действенный. Мужская кровь, мало того, что не невинная, так еще и пресыщенная магическими эликсирами Воздуха. Если брызнуть ею на приготовленную для ритуала Воды фигуру, можно запросто выиграть время, а там посмотрим. Правда, активированный додекагон постепенно вытянет из него всю кровь до последней капли, но это будет потом. А сейчас у него будет время и шанс спасти других. Не себя.

Оболонский резко прыгнул, на лету выхватывая нож и полосуя себя по обнаженному запястью. Кровь мгновенно заполнила рану. Оставалось всего лишь стряхнуть ее на зеленоватые линии додекагона… И все-таки он опоздал. Он не заметил, как и когда из ужасающей темноты откуда-то справа на него молча прыгнул человек, сбивая с траектории полета и подминая под собой. Тяжелый, грузный, сильный мужчина впечатал Константина в противоположную стену и принялся молотить кулаками, громко, но молча сопя, не проронив ни слова. Оболонский охнул, согнулся дугой, по-рыбьи хватая ртом воздух, но удары не прекращались. Крепкие кулаки работали как пудовые молоты, отбивая все, что не поддалось с первого раза, но не убивая и не калеча. Пелена застилала взор, внутренности выворачивались наружу, кровь тонким ручьем стекала по руке, и все-таки краем глаза магу удалось рассмотреть своего обидчика. Джованни.

Тогда кто там, на звезде…?

Краткое недоумение сменилось злостью слишком позднего понимания, злость сменилась хладнокровной яростью. Извернувшись, Оболонский пнул горбуна ногой в живот, а когда тот с коротким уханьем отлетел в сторону и попытался подняться, напал сам. Джованни был силен и изворотлив, зато Константин – слишком зол, чтобы сравнивать не в свою пользу весовые категории. Ярость душила, позволяя совершать немыслимое. Но как бы бездумно он не молотил кулаками, не мог не заметить, что при желании куда более сильный, ловкий и умелый в драке Джованни мог бы прикончить его чуть ли не с первого удара. Но не прикончил. Нет на то соизволения? Оболонского нужно просто держать в стороне от ритуала? Потому что и он должен в конце концов стать частью ритуала? Маг с удвоенной силой навалился на горбуна, дерясь с энергией загнанного в угол зверя.

Между тем колдун в центре магической фигуры спокойно встал, не обращая ни малейшего внимания на драку в трех шагах от него, откинул капюшон, расстегнул у шеи застежку широкого плаща и отбросил ненужный теперь балахон куда-то во тьму, за пределы звезды.

Нет сомнений, это была Катерина Ситецкая, и догадаться об этом на самом деле было совсем не трудно. Она была обнажена, ее тело было разрисовано теми же символами, что и тело бедной Матильды. Длинные золотистые волосы Катерины были распущены, вуаль снята. Константин краем глаза заметил нежную миловидность черт ее лица, которую не могли испортить даже ужасные шрамы, уродующие уже не просто левую щеку, а всю левую сторону лица и шеи. Уродство, похоже, прогрессировало. Не потому ли она так спешила? Женщина полуобернулась, холодным равнодушным взглядом окинув дерущихся мужчин, потом опустилась на колени и надрезала артерию на щиколотке первой пленницы додекагона. Кровь тонкой струйкой потекла по девичьей пятке и с шипением коснулась зеленоватой змейки силы, колышущейся в желобке магической фигуры. Пахнуло жаром, а Оболонского внезапно бросило в ледяную дрожь. Первая. Еще одиннадцать. Константин сумел извернуться между ударами и бросить взгляд на лежащую от него дальше всех Матильду. И наконец сумел понять, что делала там Ситецкая. На голову девушки, полностью скрывая ее лицо, был водружен странный предмет, похожий на раструб из нескольких изогнутых зеркал. Маг знал, что это такое. Точнее, догадывался, ибо раньше видел такое только на не слишком четкой картинке в одной очень редкой книге. Зеркало Волховора, артефакт, способный переносить сущность или душу из тела в тело. А ведь не увидел бы своими глазами – ни за что не поверил бы.

Все стало на свои места – и уродство Ситецкой, и ее потребность в уединении, и похищенные девочки, и юная красавица Матильда с неплохим приданным за душой. Неважно, что было первопричиной, неважно, как это началось, но однажды одна не слишком удачливая и добрая колдунья обрела страшную игрушку, Зеркало Волховора, и обнаружила, что обрела источник вечной молодости. Интересно, сколько раз она меняла тела? Судя по уверенности, проводить ритуал ей не впервой. Как часто она это делала? До тех пор, пока очередное тело не состариться? Или в этом есть свои законы? Ей нравится быть красавицей, уродство и старость пугают ее?

Очередной удар застал Оболонского врасплох. Он потерял немало крови, в голове гудело, ноги подкашивались, руки наливались непомерной тяжестью. А чужой кулак запросто лишил его равновесия, впечатав в стену рядом с лестницей. Но падая, Константин клещом вцепился в Джованни и потянул его за собой, и неожиданно для обоих горбун не удержался на ногах. Упал, поперек придавив мага своим немалым весом, и затих.

Оболонский растерянно дернулся, ощущая несвойственную расслабленность упавшего на него тела, с трудом высвободился, ногой оттолкнув от себя Джованни, с недоумением осмотрелся… И удивился. Горбун упал виском на угол каменной ступеньки и размозжил себе голову. Даже нарочно нельзя было подрассчитать такую смертельную точность падения, но у Случайности свои законы.

Четвертая… Катерина обошла четверть круга, методично надрезая девичьи артерии у щиколоток. Кровь все больше и больше наполняла глиняные желобки додекагона, смешиваясь с зеленоватыми всполохами неосязаемых молний. Не в силах встать, Константин на коленях пополз к многолучевой звезде. Да, если он сможет пробиться сквозь защиту магической фигуры, его кровь еще может подпортить Катерине ритуал, но у него уже не будет ни времени, ни сил, чтобы остановить колдунью, а значит, девочек спасти он не сможет. Но и остановиться он уже не мог. Маг ощущал, как слабеет, а еще ощущал, как с каждым надрезом, с каждой каплей шипящей крови становится сильнее Катерина.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75