Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Пещерная церковь возникла во времена гонения православных, когда обезумевший от звона золота патриарх Никон устроил небывалую гражданскую войну. Даже хан Батый, завоевывая русские земли, никогда не покушался на церкви и на укрывшихся в них людей. Никон же, решив подмять под себя царство русское, стал насильственно вводить «щепотную» религию и крестный ход противусолонь. Для бунтарей была придумана изуверская казнь: рубить два пальца на правой руке, а те деревни, которые и после того не соглашались на «благословение» Никона, сжигали вместе с людьми живьем.
Федор Кузьмич и раньше слышал о чудачествах патриарха Никона, но никогда не думал, что вторая половина семнадцатого века была превращена в людскую бойню. Народ только что избавился от нашествия поляков, католиков и другой саранчи Смутного времени, а тут появилась собственная сатанинская нечисть, от которой самым лучшим спасением было бегство в непроходимые Уральские и Алтайские горы. Некоторые из скрывающихся старообрядцев обосновали тайные пещерные скиты. Жизнь монахов-отшельников была несладкой, но где же на Руси настоящие молитвенники за русский народ жили припеваючи?
На прощание старец подарил послушнику лестовку, попросил передать письмо монахам-отшельникам и благословил на принятие монашества:
– Ты уж прости меня, убогого Серафима, что отклонил твое пострижение в нашем монастыре, но сие можно сделать молитвенникам, не предавшим Слово Божие и не поклоняющимся папе римскому. Лестовку нам завещал Василий Великий, но совершают по ней молитвы только старообрядцы. Утром, после молитвенного правила, ступай себе с Богом, а я, убогий Серафим, как могу, помолюсь за тебя. Только никогда не забывай казаков, что помогли тебе справиться с супостатами…
Федору Кузьмичу не хотелось оставлять старца, но и ослушаться было нельзя. И после монастырского утреннего чтения послушник закинул на плечо котомку с краюхой хлеба, тремя луковицами и Псалтырью, перекрестился на храм Божий и отправился на поиски Наровчатской пещеры.
Долго ли коротко ли, но разыскал-таки Федор Кузьмич Никольский скит, который назывался так потому, что надвратной иконой там был образ Николая Мирилийского Чудотворца. Хотя никаких врат у пещерного скита не было, но икона Чудотворца Николая все же висела в глубине пещеры, вделанная в сланцевую стену, под которой проход по подземному коридору закрывала массивная дубовая дверь, укрепленная широкими металлическими полосами. Значит, врата все же существовали, а грот перед ними, как сени в крестьянской избе.
Дверь была закрыта изнутри, но снаружи на ней висело большое металлическое кольцо. Видимо, чтобы дверь открылась, необходимо ударить кольцом, что Федор Кузьмич и сделал. Ему открыл крепкий бородатый мужик в застиранном подряснике и, узнав, откуда гость пожаловал, препроводил его к настоятелю старообрядческой общины отцу Рафаилу. Тот радушно принял гостя, а прочитав письмо Серафима Саровского, и вовсе обрадовался.
– Мы, Федор Кузьмич, рады всем нашим молитвенникам, не старающимся исправить Божье Слово на свой человечий лад, не подгоняющим под себя религию, – объяснил настоятель. – Поживи у нас пока, а потом у нас же и пострижение сотворим. На все воля Божья. А сей же час братия покажет тебе келью и нашу церковь. Ну, с Богом!..
Вот так и началась жизнь послушника Федора в скиту старообрядцев. Ранее, в той, другой далекой жизни, он бывал в монастырских пещерах Киевской лавры. По внутреннему устройству Наровчатские пещеры, в свою очередь, очень походили на Лаврские. В пещерах находились кельи для братии и церковь с нишами для престола и жертвенника. На стенах пещерных гротов в разных местах висели иконы хорошего письма и были выполнены надписи на старославянском языке.
Жизнь в подземном монастыре отличалась строгостью, но не настолько, чтобы стать невыносимой. Про старообрядческий скит знали во всех окружных деревнях, люди приходили к монахам с одной лишь просьбой: помянуть их в молитвах Всевышнему. Также крестьяне жертвовали монахам одежду и продукты питания, поэтому скит пришлось расширить и организовать в подземельях нечто похожее на хозяйственный двор. Собственно, особо монахи не скрывали своего существования, но и не афишировали его, так что о ските и молитвенниках Божьих с семнадцатого века неболтливые люди знали.
Федор Кузьмич не отказывался от выполнения послушания и с радостью принимал все, что ему уготовила новая жизнь. Он не забывал свои первые духовные шаги в Дивеевой Пустыни и заветы игумена Серафима Саровского, там послушник научился безропотно принимать все тяготы жизни. Но и здесь он по завету отца Серафима не забывал годы, когда русская армия гнала французов до самого Парижа. Вот и сейчас, закончив чтение канона перед мистерией пострижения, он вспомнил прошлое.
Русские войска шаг за шагом продвигались в глубь Германии. Оставленные в тылу на немецкой земле французские полки уже не могли противостоять русским и беспорядочно отступали.
Однако Наполеон затребовал подкреплений из Франции и собирал войска, готовясь перейти в решающее наступление, чтобы одним ударом покончить и с русскими, и с немецкими войсками. К осени 1813 года ему снова удалось собрать громадную армию. Под городом Лейпцигом император Франции решил атаковать союзные войска.
Утром 4 октября русско-немецкие соединения пытались атаковать французов, но Наполеон отбросил атакующих и повел в контратаку сто эскадронов закованной в латы кавалерии. Под волной бронированной конницы погиб целый батальон Кременчугского пехотного полка, в артиллеристской роте графа Аракчеева вся обслуга была изрублена палашами, а орудия достались французам. Стремительным потоком, все сокрушая на пути, неслась французская конница. Она без труда прорвала фронтовые линии Второго пехотного корпуса и внезапно появилась у селения Госсы.
Возле этого поселения находился штаб императора, поэтому он отлично помнил страшный момент нападения французской конницы. Несмотря на страшную опасность, у Государя хватило сил не пуститься наутек, не отступить. С холма он смотрел на опрокинутые русские войска. Между тем неприятельская конница была совсем близко. Еще мгновение-другое – и русский царь сам мог оказаться в плену.
Выручили Государя Императора, заслонили своей грудью русские лейб-казаки. Лейб-гвардии Казачий полк стоял тут же у подошвы холма, на котором размещалась ставка Александра I. Во всех походах лейб-казаки сопровождали своего Государя, составляя его почетный конвой. Они-то и обратили в бегство, уничтожили всю французскую конницу.
Дозорным Казачьего полка из-за холма не было видно поле сражения, но поднявшаяся в ставке суматоха могла означать только одно: непредвиденный прорыв французов. Государь подозвал к себе стоявшего поодаль командира лейб-казаков графа Орлова-Денисова и отдал ему приказание срочно вызвать подмогу. Граф немедленно ускакал, а император обернулся к казачьему полковнику Ефремову, который был самым старшим после Орлова-Денисова.
– Подымай казаков, полковник! – скомандовал царь. – Сегодня нам нельзя отступать. Выручай! Справишься?..
– Да мы за вас, Государь, головы положим! – Ефремов развернул коня, галопом поскакал к казакам, на ходу крича: – По-о-олк! Отделениями по четыре направо! Заезжай, рысью – марш! – и он пронесся мимо полка.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
