Джуди простояла у окна бесконечно долго. Ее одолевали вопросы, на которые она не находила ответов. Не находилось решений проблемам, которые порождал ее мозг. Возникали все новые и новые головоломки. Заглянув в пустоту своей жизни, Джуди не могла понять, что привело ее к столь невероятному часу, раз она подвергает сомнению все свое существование.
И что заставляет ее разум видеть вещи в таком разрезе, какой ей никогда и не снился? Неужели она тоже в некотором смысле начинает поддаваться влиянию призрака Давида бен Ионы?
Джуди пришла бы к какому-нибудь выводу, если бы прямо перед рассветом ее вдруг не прервали. В этот тихий час перед восходом солнца, пока шел мелкий дождик и она чувствовала, что разрешит свои проблемы, случилось нечто, отчего страх сковал ее. Не послышалось ни шума, за окном все оставалось по-прежнему. Лишь мрак окутал Джуди. Сам воздух стал другим, и она вдруг почувствовала, что произошла какая-то перемена. Жуткое предчувствие, что назревает беда, заставило ее обернуться.
Дверь спальни была распахнута, Бен неподвижно стоял у нее и молчал.
По телу Джуди пробежал ледяной холод, она невольно вздрогнула. Ее глаза сделались большими, уста чуть раскрылись. Неведомое раннее внутреннее чутье навело на нее внезапный, жуткий страх.
Что-то стряслось.
– Бен… – прошептала она.
Бен сделал несколько шагов в ее сторону, затем протянул руку и включил свет.
В это мгновение Джуди догадалась о причине своего страха. Увидев его глаза, она пронзительно закричала.
Она кричала очень долго.
16
С Беном не произошло новых изменений, вот только глаза – раньше они были бледно-голубыми, теперь стали темно-карими.
Он стоял перед ней, смотрел почти с состраданием, с улыбкой на устах.
– Джудит… – произнес он тихо, повелительно. Когда Бен приблизился к ней еще на шаг, она подалась назад.
– Джудит, почему ты боишься меня?
– Я… – Она судорожно искала подходящих слов. Но они не нашлись. Она могла лишь удивленно качать головой. Джуди чувствовала, как колотится ее сердце. От крика у нее заболело в горле. А теперь, вслед за первым потрясением, страх уступал место изумлению.
– Как же ты можешь бояться меня, если мы вместе провели так много времени? – тихо спросил он. – Джудит… – Бен протянул к ней руки, и она снова отпрянула. – Разве ты не знаешь, кто я?
– Кто… ты?
– Я Давид, – ответил он, подбадривая Джуди улыбкой.
– Нет! – ответила Джуди, энергично тряся головой. – Не говори так!
– Но это правда.
– Где Бен?
– Бен? Но ведь он никогда не существовал. На свете не было никакого Бенджамена Мессера…
– О боже, – простонала Джуди. Из глаз ее хлынули слезы. Бен обрел расплывчатые очертания. – Я хочу, чтобы Бен вернулся. О боже, что же произошло?
Его лицо стало озабоченным.
– Умоляю, я не хочу пугать тебя. Джудит, не бойся меня.
– Ах, Бен, – воскликнула она. Слезы текли по ее лицу, она пыталась сдержать рыдания. – Что случилось… с твоими глазами?
Он умолк и задумался, затем улыбнулся и спросил:
– Разве не интересно, что они меняют цвет? Мне трудно объяснить, но, кажется, это имеет большое значение.
Джуди с ужасом смотрела на человека, стоявшего перед ней, и ожидала, что в любую минуту этот кошмар улетучится.
Бен продолжил:
– Бенджамен Мессер никогда не существовал, ибо я всегда был Давидом бен Ионой. Я спал такое множество лет. Свитки пробудил меня ото сна, напомнили мне о том, кто я. Теперь я снова вернулся к жизни. Тебе понятно?
Нет, Джуди начала осознавать, что дело не только в его глазах. Внешне изменились лишь глаза, но произошла и другая, скрытая перемена, которую она заметила только сейчас.
Изменилось его поведение, его отношение. Этот человек вел себя спокойно и уверенно, уже не нервничал, как прежде, не тревожился, как это случилось всего несколько часов назад, когда он пожелал ей спокойной ночи. Этот светловолосый незнакомец с темно-карими глазами вел себя непринужденно и уверенно. Он казался беззаботным и говорил тоном человека, не знающего угрызений совести, уверенного в себе.
– Я знаю, тебе, должно быть, трудно, – говорил он. – Пройдет время, пока ты привыкнешь ко мне. До сих пор ты считала, что я всего лишь призрак.
К тому же он говорил с едва заметным акцентом. Немецким? Еврейским?
– Бен вернется? – шепотом спросила она.
– Он не может вернуться, ибо никогда не существовал. Видишь ли, когда я был Бенджаменом, мне сначала казалось, будто Давид преследует меня. Затем мне показалось, будто Давид намерен завладеть мною. Но я ошибся. Ведь я с самого начала был Давидом. Это Бенджамена Мессера никогда не было.
Почувствовав дурноту, она резко отвернулась и схватилась за живот.
– Почему ты отвергаешь меня? – спросил он почти с мольбой в голосе.
– Я… я не отвергаю тебя, – услышала Джуди свой голос. – Я не верю тебе.
– Со временем поверишь. Видишь, вот это объясняет почти все. Вчера вечером, когда мы читали свиток… – Он спокойно прошел мимо нее и уселся на диван. – Пока мы читали свиток, я обратил внимание на то странное место, где говорилось о Поппее Сабине. Помнишь?
Обнаружив, что ей трудно говорить, Джуди прошептала:
– Помню.
– Там было нечто такое, что я никак не мог точно понять. Но теперь, конечно, я знаю, что это было. Мою кошку зовут Поппея Сабина, это я назвал ее именем императрицы. Когда я два года назад купил эту кошку, она напомнила мне жену Нерона, которую я видел в проезжавшей колеснице.
Джуди крепко зажмурила глаза.
– Не может быть, – едва слышно промолвила она.
– А ты протянула мне эти очки, но они мне не понадобились, ибо уже вчера я больше не был Беном. Дорогая Джудит, я видел, как тебя беспокоит мое состояние, но причин для тревоги нет, ибо то была последняя стадия моего превращения в самого себя.
Джуди открыла глаза и уставилась на него, будто перед ней находилось чудовище.
– Пожалуйста, иди сюда и сядь рядом со мной.
– Нет.
Он наклонил голову и озабоченно посмотрел на нее.
– Ты заболела?
– Нет.
– Прошу тебя, не сторонись меня. Я не хотел тебя обидеть. Я подумал, что ты обрадуешься.
Пока он грустно качал головой, из кухни вышло крохотное существо черного цвета и уставилось на этого человека настороженными глазами, зрачки которых расширились до предела. Поппея осторожно сделала несколько шагов в его сторону, а когда он наклонился, чтобы погладить кошку, та изогнула спину и зашипела на него.
