Опустив глаза, она теребила простыни.
— Что еще мне было делать? Я думала, они собираются убить тебя.
— Посмотри на меня.
Она робко подняла глаза.
— Ты невероятно храбрая. Твое мужество произвело на меня глубокое впечатление, — сказал он, заглянув ей в глаза.
Кара скромно улыбнулась.
— Я перетрусила до смерти.
— Должен сказать, что твоя декларация вечной преданности меня удивила. Говорят, что предложить свою жизнь в обмен на жизнь другого есть высшее проявление любви.
Неловко заерзав, Кара попыталась сменить тему.
— Что будет с этими ужасными людьми?
— Полагаю, их похоронят, — ответил он сухо.
— Не понимаю.
— Ах да, — сообразил Алекс. — Правильно, ты же упала в обморок. Они убили друг друга прежде, чем их удалось схватить.
Кара вздрогнула.
— Я все еще не могу поверить, что это было на самом деле.
— Было. Но ты в безопасности теперь, — сказал он, растирая ей затылок. — Ты должна знать, что я люблю тебя, Кара, и никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — проговорил он с нежностью.
Она кивнула. И вдруг поняла. Он сказал, «люблю»! Она отодвинулась от него.
— Повтори, что ты сказал! — Синие глаза жадно смотрели ему в лицо.
— Я сказал, что никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Нет ничего страшнее для меня, чем потерять тебя.
— Нет. — Она помотала головой. — Перед этим.
— Ах это? Я сказал, что люблю тебя.
— Честно? — Она пытливо смотрела ему в глаза, неспособная вынести и мысли о лукавстве.
— Очень и очень, — сказал он дрожащим от чувства голосом.
Кара смотрела на него с благоговением.
Он рассмеялся.
— Надеюсь, ты не разочарована.
— О, Алекс! — крикнула она, бросаясь в его объятия. — Могу ли я быть разочарованной, когда я так люблю тебя!
— Я не могу думать, — прошептал он, и они слились в страстном объятии.
Она, казалось, не замечала трещин на распухших губах. Она забыла все, кроме него, его губ на ее губах, его рук, ласкавших ее тело... Она хотела только любить и быть любимой...
Потом они лежали в объятиях друг друга, радуясь новому счастью.
— Алекс? — тихо спросила она.
— Ммм?
— А когда ты понял?
— Понял — что? — И он широко зевнул.
— Что любишь меня, — ответила она сонно.
— Ах это? — поддразнил он ее. — Дай подумать, трудно точно сказать когда. Определенно не тогда, когда ты наняла этого сыщика. И не тогда, когда сбежала. Гм...
— Будь же серьезным. — Она оперлась на его обнаженную грудь и заглянула ему в глаза. — Это важно.
Он улыбнулся, играя ее волосами, потом нежно взял ее лицо в ладони.
— Трудно вспомнить, когда я не любил тебя.
— Странный у тебя способ это показывать, — заметила она скептически.
Он рассмеялся.
— Почему же я приходил в ярость каждый раз, когда ты делала глупость?
Она положила голову ему на грудь.
— Я поняла, что полюбила тебя с того момента, как ты меня поцеловал. — Она радостно вздохнула. — Это был самый замечательный день моей жизни.
— Кара, — прошептал Алекс, поглаживая ей спину, — ты меня ненавидела!
— Никогда! — ответила она твердо.
— Мадам, я прошу прощения, но...
— Милорд, — проговорила она, целуя его в губы, — вы собираетесь спорить со мной о том, когда я в вас влюбилась?
— Может быть, — прошептал он, — при условии, конечно, что мы помиримся.
— Как пожелаете, милорд, — рассмеялась Кара.
На следующее утро она чувствовала себя намного лучше, но Алекс распорядился, чтобы их не беспокоили, и потребовал завтрак для обоих в спальню. Прибыл завтрак на серебряном подносе. Кара, сидя в кровати, слушала, как муж читает отчет «Таймс» о деле Бушара.
— Но о тебе здесь ни слова! — воскликнула она с негодованием.
Алекс равнодушно пожал плечами, обнял жену и поцеловал ее в губы.
— Алекс! — взмолилась она. — Ты не дал мне спать всю ночь. Я умираю с голоду!
Он застонал и неохотно отпустил ее. Смеясь над ним, она спрыгнула с кровати и подбежала к подносу с завтраком. Алекс смотрел, как она накладывает на блюдо еду для двоих.
— Кара, — сказал он бархатным голосом.
— Да, любовь моя, — весело ответила она, — что такое? Теперь я сделаюсь самой послушной женой, какую ты только мог пожелать. Каждое твое желание — закон.
— Тогда иди сюда, — приказал он.
Жуя кусок тоста, Кара принесла блюдо на кровать.
— Ты не голоден?
— Ммм... — Глаза его горели, рука обвилась вокруг ее талии.
— Я говорю о еде! — воскликнула она, шлепая его по руке.
— И есть тоже, — поддразнил он ее, беря надкушенный кусок тоста.
Поцеловав ее, он вернулся к газете и продолжил чтение вслух.
— Редкие сапфиры, которые, как говорят, принадлежали леди Далтон, проданы за...
Кара уронила вилку.
— Алекс, пожалуйста, — прошептала она, — я бы предпочла не слышать...
— Нет? Думаю, это очень поучительная история, — сказал он сухо.
Карина недоверчиво смотрела на него. Она знала, что надеяться на прощение трудно, но можно было хотя бы не сыпать соль на рану...
Алекс улыбнулся ее страдальческому выражению и любовно потрепал по щеке.
— Не волнуйся, в конечном счете счастливчик не заплатил за них ни гроша.
Кара нахмурилась. Как тут можно шутить? Опустив глаза, разглаживая одеяло, она промямлила:
— В самом деле?
— Гм, видишь ли, ювелир оказался женатым человеком. Он согласился на честную сделку: сапфиры в обмен на мелкую сумму, которую за них заплатил. Я рассказал ему про свою опрометчивую жену, и он понял меня.
Она вскинула голову.
— Ты выкупил их?
Алекс рассмеялся и достал сапфиры из ящика стола. Она забарабанила ему по груди кулаками.
Трудно поверить, что рай можно улучшить, но им с Алексом это, кажется, удалось. Она никогда не чувствовала себя настолько счастливой.
— Ты ужасно добр ко мне, Алекс. Но надо было мне сразу сказать. Я чувствовала себя такой негодяйкой.
— Это мы сейчас выясним другим путем, — прошептал он, целуя ее так, что она задохнулась.
