И она ела противные устрицы, пробовала молодые побеги спаржи, уписывала нежнейшее свиное филе под каким-то особым соусом, от души черпала серебряной ложкой икру, пила коньяк. Ваня едва прикоснулся к рисовому пудингу и выпил всего лишь две небольшие рюмки коньяка — больше он смотрел на Валю и радовался как ребенок.
После ресторана они спустились в казино и оставили там довольно крупную сумму — беззаботно смеясь и не думая о завтрашнем дне.
На следующий день они валялись на диване и листали журналы — в поисках того места, куда бы поехать отдохнуть.
— Как тебе Шри-Ланка? — говорил Ваня с азартом. — Океан, буддийские храмы, чайные плантации… Будем кататься на слонах, встретим рассвет на какой-нибудь горе, среди лиан и орхидей…
— А если махнуть в Европу? В Испании коррида и вино, в Париже — Эйфелева башня и Елисейские поля… Или Италия — Рим, Вечный город, собор Святого Петра и все такое…
— Валька, а как тебе Венеция?
— Стоп, ты пропустил тур в дебри Амазонки!
— А что, можно и на Амазонку… Но ты подумай еще насчет Тибета!
Вечером они опять отправились в ресторан, на этот раз выбрали китайский, и снова Ваня радовался, глядя на то, как его подруга то подозрительно-осторожно, то с неподдельным восхищением лакомится всевозможными экзотическими блюдами. Он словно жил ее жизнью — так казалось Вале, и потому она, стараясь доставить ему удовольствие, ни от чего не отказывалась.
В конце концов они купили туристическую путевку в Африку (ехать предстояло через три недели), мечтая увидеть водопады, джунгли, саванны, снега Килиманджаро, национальные парки и поучаствовать в сафари — бог весть что им было обещано в агентстве. У Вали появилось ощущение, что она там и останется, в этой Африке, — ее съест лев или она свалится с какого-нибудь водопада, — но отказаться она не могла. Ей было жутко — прежде она ни за что бы не решилась на подобную авантюру, но сейчас ей казалось, что завтра, возможно, наступит конец света, и ее страхи не имеют никакого смысла. Если Вани не будет, то с его уходом рухнет весь мир.
Они посетили все самые знаменитые заведения Москвы, играли в боулинг и керлинг, летали с инструктором на спортивных самолетах, казавшихся со стороны изящными стрекозами, один раз поднялись на воздушном шаре. Словом, безумствам не было конца. Валя уже ничего не боялась, она словно сошла с ума, вместе со своим возлюбленным бросившись в омут развлечений.
И ни разу они не говорили о том, что, возможно, ждет в скором будущем Ваню. «А что, если никакой серьезной болезни и нет, — не раз с отчаянной надеждой думала Валя, глядя на счастливое лицо своего спутника. — И все будет хорошо!»
Впрочем, однажды она вдруг вспомнила об одном человеке в бесконечном вихре развлечений. Это было днем — Ваня спал после ночного бдения в каком-то супермодном клубе.
Она расположилась на кухне и набрала номер, который каким-то чудом удержался в ее памяти.
— Алло! — тут же отозвался знакомый голос.
— Герман, вы, наверное, уже не помните меня…
— Валя? — беспокойно отозвался Герман Коваленко. — Валя, ну наконец-то… умоляю, только не кладите трубку!
Я и не собираюсь ее класть, — засмеялась она. — Что-то случилось? А я, знаете ли, сижу сейчас без дела и не знаю, чем себя занять. На самом деле я просто так решила вам позвонить…
— Валя, куда вы пропали? — запыхтел он. — Я вас ищу-ищу, даже уже к услугам частного детектива собрался прибегнуть…
— Но зачем? — удивленно спросила она.
— Я же говорю, вы так неожиданно исчезли! Почему вы перестали посещать студию Истомина?
— А смысл? Я, помнится, в последнем нашем разговоре упомянула, что больше не собираюсь появляться там. Тем более, что с работы я уволилась…
— Да, я в курсе. Но дома вас нет, по другому адресу тоже… Я ведь разыскал квартиру, в которой жил ваш дедушка. Мои соболезнования…
Сердце у Вали сжалось.
— Вам в библиотеке сказали?
— Да, и еще я говорил с тамошней соседкой — ну, такой серьезной дамой…
— Ах, с Еленой Сергеевной!
— Ну да. Она мне поведала странную историю. О том, что вы сбежали от собственного мужа и что он готов убить вас.
— О, Герман, что же в этом странного — по-моему, вполне житейская история, — усмехнулась Валя.
— Я хорошо помню вашего мужа, — сказал после некоторой паузы Герман. Он, наверное, вспомнил тот случай зимой, когда Илья посадил его в сугроб. — Мне понятно, что вы решили его покинуть. Он… он вас мучил. Он тиран и деспот.
— Герман, — с досадой начала Валя, но Коваленко не дал ей договорить.
— Валя, почему вы сразу не обратились ко мне за помощью? Вот что с самого начала беспокоит меня! Я бы…
Тут уж Валя перебила своего собеседника:
— Герман, а почему я должна была обращаться за помощью именно к вам?
— Потому что только я могу вам помочь! — заявил он.
Валю разозлила такая самонадеянность.
— С чего вы взяли, что только вы? — сердито произнесла она. — И с чего вы взяли, что мне вообще нужна помощь?
— Я… я беспокоюсь за вас.
— Прекрасный ответ! — фыркнула она. — Только вы мне ни сват и не брат. Вы абсолютно чужой человек, можно даже сказать — незнакомый. Беспокойтесь за кого-нибудь другого! Господи, и чего я вдруг решила позвонить вам…
— Не кладите трубку! — опять воскликнул Коваленко на том конце провода. — Валя, я вам сейчас все объясню!
— Пожалуйста, я слушаю.
— Валя, вы… вы никогда не видели себя со стороны? — вдруг спросил он.
— Ну видела… — с недоумением ответила она. — Я, собственно, и сейчас могу посмотреть в зеркало — вот оно, лежит на столе рядом… — Она на самом деле взяла зеркало свободной рукой, и повернула его к себе. Огромные глаза болотного цвета, темные узкие брови, четко обрисованные скулы… — Вы что, хотите сказать, что со стороны я напоминаю беспомощную идиотку?
— Нет, вы опять все ставите с ног на голову! — снова запыхтел Коваленко. — Я вам хотел сказать, что вы — особенная. Вы даже не женщина, вы… ну, что-то вроде феи, эльфа или… я даже не знаю…
— Русалки, — со смешком подсказала Валя.
— Да, русалки! — обрадовался Коваленко. — Вы чудесны и совершенно не приспособлены для этой жизни. Рядом с вами обязательно должен быть кто-то, кто оберегал бы вас и защищал.
«Что за чушь? — подумала Валя. — Однако приятно… Какой необычный комплимент».
— Поймите, Валечка, — продолжал с жаром Герман. — Человеку со стороны виднее, что ваш муж давил на вас, что он решительно не замечал особенностей вашего характера, такого необычного и нежного, словно вы цветок… Да, вы цветок! Бог с ними, с русалками да эльфами… Вы… вы та самая купавка — помните, Валя, вы рассказывали мне об этом цветке?
