— Подожди… Та вечеринка была всего несколько недель назад, — удивилась Ева.
— В том-то и дело. Тебе не кажется, что все произошло слишком скоропалительно? — Билла трясло при мысли о том, что Джека могли объявить отцом чужого ребенка.
— Ну, говорят же, что для этого достаточно и одного раза, — небрежно ответила Ева.
— Похоже на правду, — грустно ответил Билл.
Ева предпочла сменить тему. Мысли Билла опасно совпадали с ее собственными. Нэн забеременела чересчур быстро.
До этого момента она не могла определить дату первого свидания Джека и Нэн. Теперь все выяснилось. Это случилось несколько недель назад, когда Бенни осталась в Дунлаогхейре и они ходили в кино. Ева не была математическим гением, но понимала, что прошедшего срока недостаточно для того, чтобы заподозрить беременность и подтвердить ее. Конечно, они должны были знать это. А отец Джека, врач, должен был знать тем более.
Это означало нечто ужасное. Что Нэн Махон забеременела от кого-то другого, а затем переспала с Джеком, чтобы объявить его отцом ребенка.
Ее мозг лихорадочно заработал, но конец наступил быстро. Объявление о помолвке уже напечатано. Дата венчания определена. Нэн и Джек решили пожениться. Никто не требует проведения анализов крови, никто не возражает. Бракосочетание состоится в любом случае.
Подозрение только воскресит надежды Бенни и окончательно разобьет ей сердце.
Кроме того, она, Ева, может ошибаться. Она понятия не имеет, где Саймон и Нэн могли заниматься любовью, так что эту возможность следует отвергнуть. Уэстлендс исключается, Мейпл-Гарденс исключается, машина тоже. Денег на отели у Саймона нет. Подруг у Нэн нет. За исключением Бенни и Евы. Ей будет трудно найти подружку невесты.
Отсюда следует удручающий вывод: любовниками Нэн и Саймон не были. Саймон не мог быть виновником ее беременности.
Но если бы эта возможность была, Нэн бы ею воспользовалась. Таких шансов она не упускала.
О ее ссорах с Саймоном никто не слышал. По словам Нэн, они расстались давным-давно, причем по-дружески.
— Ты что-то бормочешь про себя, — упрекнул Еву Билл Данн.
— Это моя плохая привычка. Эйдан называет ее ложкой дегтя в бочке меда. Все, побежали к «капризу»!
Она больше не хотела ломать себе голову.
Коттедж выглядел чудесно. Они правильно сделали, попросив Мосси покрасить дверь. Палисадник хранил следы упорной работы Евы и Хитер. Сама Хитер стояла внутри, облаченная в сшитый Клодах белый поварской колпак и мясницкий фартук. Для раздачи тарелок этого вовсе не требовалось, но вид у Хитер был важный. Приближался закат. На ясном небе зажглись звезды. По тропинке кто-то шел. Тедди Флуд, Клодах Пайн, Майра Кэрролл с женихом, студент-медик Том, на которого Розмари имела большие виды, и еще несколько студентов, приехавших из Дублина не на весь уикэнд, а только на этот вечер.
Эйдан объяснил, что завтра наступит первое воскресенье после Пасхи, которое в Англии называют Несчастным. Возможно, это пророчество. После такого количества еды, напитков и танцев все они наверняка будут чувствовать себя несчастными.
— Раз так, стереги напитки, — приказала ему Ева. — Я должна разрезать это чудовище.
Том Флуд принес огромный кусок буженины, запеченной им собственноручно. По его словам, буженина должна была резаться как масло. В крайнем случае, как швейцарская булочка. Но Ева не хотела устраивать суету. Она закрыла дверь кухни, стремясь остаться в одиночестве.
Нужно было достать огромное сервировочное блюдо, найденное Бенни в магазине, и поставить согревать тарелки на плиту. Она увлеклась этим занятием и не слышала, как открылась дверь и вошли еще двое гостей.
Джек и Нэн, державшие в руках бутылки с вином и пивом.
Розмари стояла у двери и поэтому увидела их первыми. Она опустила руку, которая весь вечер лежала на плече Тома и давала понять, что это ее собственность.
— Боже мой, — сказала она.
Джек обаятельно улыбнулся.
— Не совсем. Всего лишь его заместитель, — пошутил он.
Кармел обнималась с Шоном, сидя на лавке.
— Ты не сказал, что они приедут! — недовольно прошептала она.
— Черт побери, я сам не знал! — прошипел в ответ Шон.
Джонни О'Брайен разучивал с Шейлой сложное па танго.
— А вот и наша черная овца! — радостно завопил он.
Шейла стремительно повернулась, разыскивая взглядом Бенни. Та стояла с Биллом Данном и разбирала пластинки. При виде Джека Бенни побледнела и выронила сразу три диска.
— Слава богу, они на семьдесят восемь оборотов. Туда им и дорога, — сказал Фонси, владелец пострадавшей коллекции.
— Вот это сюрприз… — промолвил Билл.
Хотя стены коттеджа дрожали от громких звуков «Убежища Эрнандо», Нэн и Джек не могли не почувствовать, что все разговоры сразу умолкли.
Легендарная улыбка Джека снова пришла к нему на выручку.
— Бросьте. Неужели вы думали, что я забыл свое обещание обеспечить напитки? — засмеялся он. Джек поставил сумку на пол и беспомощно развел руками. Бенни знала этот жест и любила его.
Наверное, это был страшный сон. Теперь он кончился, и Джек вернулся.
Бенни почувствовала, что улыбается ему.
Джек увидел эту улыбку. Хотя находился на другом конце комнаты.
— Привет, Бенни, — сказал он.
Теперь уже все ощущали наступившее молчание. Все, кроме братьев Джонсонов, которые пели «Убежище Эрнандо». Перед началом вечеринки Клодах нарядила Бенни в черное и белое. В черную вельветовую юбку и белую блузку с отделкой из черного бархата. Когда Джек увидел ее, Бенни казалась веселой и счастливой.
Он пошел к ней.
— Как поживает твоя мать? Как магазин?
— Нормально. Даже отлично. Вчера мы проводили там вечеринку. — Она говорила слишком быстро. Бенни оглянулась. Эйдан Линч брал у Нэн бутылки с вином и ставил их на стол. Клодах что-то пыталась объяснить Фонси уголком рта.
Джонни О'Брайен, который всегда говорил невпопад, подошел и дружески ткнул Джека кулаком в плечо.
— Молодец, старик. Я думал, тебя объявили вне закона.
Эйдан налил Джеку выпить.
— Джек, дружище! — воскликнул он. — Ты опять с нами, как в добрые старые времена!
— Я подумал, что будет глупо вести себя так, словно у нас кровная вражда… — Похоже, Джек все же слегка сомневался в том, что поступил правильно.
— При чем тут кровная вражда? — спросил Эйдан и тревожно оглянулся на Нэн, которая по-прежнему стояла у двери.
— Ну, так я подумал. Тем более что у меня остались общественные деньги.
Оба понимали, что деньги тут ни при чем.
