Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Спешу пояснить, что моей целью при этом было вовсе не обогащение, а приобретение нужных связей и контактов. Мне необходимо было отыскать калачакра и уроборанов, которые смогли уцелеть и сохранить память после зачистки, проведенной Винсентом. Однако при этом я не мог пользоваться легальными каналами информации – это могло привлечь внимание тех, кто охотился за мной. Я создал несколько уровней безопасности, чтобы ни полиция, ни кто-либо другой, кого заинтересует моя персона и кто попытается выяснить, кто я такой, не смогли этого сделать. Начал я как ростовщик, используя то преимущество, что мне были прекрасно известны все секреты мира финансов, а следовательно, и то, в какие банки стоит вкладывать средства, а в какие нет. Вторая мировая война почти разрушила мой налаженный бизнес, вытеснив все сделки на черный рынок, который я практически не мог контролировать. Однако послевоенные годы оказались очень прибыльными. Это было идеальное время для жаждущих наживы. Умение делать деньги на чужих слабостях и необходимая для этого жестокость пришли ко мне так быстро, что я даже несколько разочаровался в себе. С клиентами, которые не следовали моим советам или выставляли свое богатство напоказ, что могло привлечь внимание и ко мне, я рвал без всяких церемоний. Отсекал я и тех, кто проявлял слишком много любопытства к вопросу моего происхождения. Тех же, кто неукоснительно выполнял мои рекомендации, касающиеся бизнеса, я щедро вознаграждал доходами от инвестиций. Как это ни парадоксально, легальные фирмы, которые я создавал для отмывания денег, добытых незаконными операциями, очень быстро становились более прибыльными, чем мои подпольные предприятия, благодаря которым они, собственно, и возникли. Когда это происходило, я был вынужден закрывать их или полностью обрубал их связи с криминальным бизнесом, чтобы не привлекать внимание налоговых служб тех стран, в которых они были зарегистрированы. Я никогда не общался с клиентами лично и всякий раз посылал к ним надежных посредников – так же как делал, когда действовал под прикрытием компании «Уотербрук и Смит». Я даже нанял для выполнения особенно деликатных поручений Сирила Хэндли, того самого актера, к услугам которого прибегал в предыдущей жизни. На этот раз он выполнял свои обязанности вполне добросовестно – главным образом по той причине, что мне удалось не подпускать его к выпивке. Так продолжалось до того момента, когда как-то раз в 1949 году в Марселе группа вооруженных наркодилеров ворвалась в помещение, где Сирил встречался с другими такими же наркодельцами, и перестреляла всех, кто попытался оказать сопротивление, а остальных повесила на стреле подъемного крана. Это было чем-то вроде предупреждения конкурентам, а заодно и заявкой на территорию. Преступный синдикат, в котором состояли убитые, попытался нанести ответный удар, но вскоре ему пришел конец. Я забрал с его счетов все до последнего сантима и сдал полиции легальные компании, которыми преступная группировка прикрывала свои операции, и всех работавших на синдикат бухгалтеров, отмывавших для него средства. Когда же разъяренные бандиты решили продолжить войну, отравил собаку, принадлежавшую их главарю, и прикрепил к ошейнику записку, в которой говорилось: «Я могу добраться до тебя в любом месте и в любой момент. Завтра это будет твоя дочь, а послезавтра жена».
Главарь покинул город на следующий же день, но при этом назначил за мою голову неприлично высокую награду, которую был не в состоянии выплатить. Никто из наемных убийц на нее не польстился. Никто не знал, где меня искать.
К 1953 году у меня имелись информаторы по всему миру. Еще у меня появилась жена по имени Мей. Я познакомился с ней в Таиланде во время одной из поездок в эту страну. Ей очень хотелось получить американскую визу и остаться жить в США. Благодаря мне эти ее желания исполнились. Я поселил ее в уютном пригородном домике в Нью-Джерси, где она занялась изучением английского языка, посещением светских вечеринок, благотворительностью, а также завела себе любовника – очень вежливого молодого человека по имени Тони, которого она искренне любила, но – из чувства благодарности ко мне – всякий раз удаляла из дома незадолго до моего возвращения. За то, что я взял на себя соответствующие расходы, я получал удивительно вкусную экзотическую еду домашнего приготовления, возможность человеческого общения, когда оно было мне необходимо, а также репутацию филантропа. Последнему очень поспособствовала сама Мей, которая без устали посещала самые разнообразные организации, нуждающиеся в пожертвованиях, и изучала их деятельность самым тщательным образом, чтобы мои деньги не попадали туда, куда не следует. Иногда мои доходы были так велики, что я тайком от Мей анонимно переводил средства организациям, деятельность которых она не одобряла – просто ради забавы. Между нами никогда не было физической близости – нам обоим это было ни к чему. Мы оба получили то, что хотели. Мей умерла, сохранив верность обоим – и Тони, и мне. До самой последней минуты она была уверена, что меня зовут Джейкоб и что я родом из Пенсильвании. Во всяком случае, если Мей когда-нибудь и испытывала сомнения по этому поводу, лишних вопросов она никогда не задавала.
О моей цели Мей, разумеется, также ничего не знала. Мои криминальные связи все расширялись, мои возможности получать необходимую информацию тоже росли, и к концу 50-х годов XX века моя сеть охватывала огромное количество полицейских чиновников, политиков и военных. Многих из них я либо держал под полным контролем, либо мог легко заставить действовать в своих интересах. Учитывая, что мне требовалась от них лишь минимальная и весьма конкретная информация, им следовало радоваться, что они работали именно на меня, а не на кого-нибудь другого. Я требовал от них только данные, касающиеся того или иного конкретного здания или человека. Получая их, старался, соблюдая все необходимые предосторожности, установить судьбу отделений клуба «Хронос», а также отдельных его членов по всему миру, выясняя, кто из них выжил, кто погиб, а кто подвергся процедуре Забвения. Иногда мне везло: в 1954 году я совершенно случайно наткнулся на Филипа Хоппера, сына фермера из Девона, который в своей последней по времени жизни унаследовал отцовское хозяйство и занимался производством топленых сливок из молока своих холеных, откормленных коров. Тот факт, что он зарабатывал на жизнь таким образом, да еще на земле, ранее принадлежавшей его отцу, показался мне странным: в прежних жизнях, насколько мне было известно, Филип ни разу палец о палец не ударил, не говоря уже о том, чтобы посвятить себя нелегкому фермерскому труду. Поэтому я, купив Мей все необходимое, в том числе изящную соломенную шляпку, слетал с ней в Англию, показал ей лондонский Тауэр, а затем вместе с ней сел в поезд, идущий на юго-восток. Там мы прекрасно отдохнули, гуляя по горам, и изрядно прибавили в весе, с удовольствием поедая местные лепешки с фруктовой начинкой. Лишь в предпоследний день нашего пребывания в Девоне мы с Мей, якобы случайно проходя мимо фермы Филипа Хоппера, перелезли через ограду и направились к коттеджу, делая вид, что просто хотим купить немного чудесных топленых сливок.
Филип сам открыл нам дверь, и мне сразу же, в первую же секунду стало ясно, что его память стерта. Дело было не только в том, что он занимался делом, к которому прежде не приблизился бы и на пушечный выстрел, не только в том, что он держался и говорил как настоящий фермер. Я заметил, как в тот самый момент, когда я заговорил с искусственным американским акцентом, в его глазах мелькнуло презрение. Это означало, что из его памяти исчезло все, что делало его тем, кем он был прежде. Выходит, уроборан Филип Хоппер, как и многие другие, в его предыдущей жизни в какой-то момент был захвачен и подвергнут страшной процедуре, которая безжалостно уничтожила все его воспоминания, а следовательно, и его самого как личность.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
