– В тех балладах, что ты слышал от бретонских бардов, что-нибудь говорилось, как выглядит Грааль? – спросил я.
Граф покачал головой.
– Истории рассказывали про путешествия тех, кто отправился разыскивать Грааль, про странные места, где они побывали, таинственных людей, которых встретили… – Его голос затих, когда он заметил выражение моего лица.
Я смотрел через его плечо на горный склон. Меркнущий свет удлинил тени, изменив вид у него за спиной. Там среди камней появились узоры и очертания, каких раньше не было видно. Я точно понял, где нахожусь. В месте, явившемся мне во сне, в кошмаре про чудовищных зверей и крылатых существ, нападавших на меня и Хроудланда.
– В чем дело? – резко спросил друг. – У тебя такой вид, будто увидел привидение.
Я с усилием перевел взгляд на тарелку у него в руке и дрожащим голосом проговорил:
– Нужно убираться отсюда, немедленно.
– Мы возьмем кубок и тарелку. А потом решим, что из них настоящий Грааль.
Он повернулся и с тарелкой в руке скрылся внутри, чтобы принести кубок. В это время с горного склона надо мной послышался свист, как несколько нот, одна за другой. По коже у меня пробежали мурашки. Я обернулся и осмотрел склон. Но было невозможно определить, откуда он исходил. Гору окутывала сгущающаяся темнота. Последовало мгновение тишины, потом такой же свист раздался из другого места. Еще одна последовательность нот, восходящих и опускающихся, как будто это были слова. Я рывком повернулся, снова ища источник звука. Но тщетно. Я продолжал всматриваться во мрак, когда ответил первый свистун. Сомнений не оставалось. Эти свистуны переговаривались между собой на неизвестном языке.
Я хотел нырнуть в дом, чтобы позвать Хроудланда, когда раздался стук когтей по камням. Из темноты ко мне с ужасной быстротой метнулась темная фигура и своим весом сшибла с ног. Послышалось низкое горловое рычание, мелькнули белые оскаленные клыки, и я ощутил сильный запах псины.
Я взмахнул рукой, отбиваясь от страшных челюстей. Зверь был чудовищно силен и решителен, он рычал и норовил схватить меня за горло. Я стал кататься из стороны в сторону, пытаясь сбросить его, и смутно заметил еще двух. Они пронеслись мимо и скрылись в темноте часовни. Изнутри донеслись звуки яростной драки.
Меня спас кожаный нарукавник лучника на левой руке. Пес вцепился зубами в предплечье, но не смог прокусить жесткую кожу. Мне удалось подняться на колени, а потом и на ноги. Зверь неистово мотал головой из стороны в сторону, стараясь снова повалить меня. Я протянул вперед правую руку, чтобы схватить его за загривок, и она наткнулась на острые металлические шипы на ошейнике, рассчитанном на отражение волков.
Я медленно попятился, шаг за шагом, удерживая собаку левой рукой, а зверь, продолжая свирепо рычать, бешено терзал кожаный нарукавник. Я отступал, еле держась на ногах, пока не ощутил спиной стену часовни. Там прислонил свой лук и правой рукой нащупал мешок со стрелами. Крепко схватив стрелу за древко, я взмахнул ею, потом с трудом отбросил пса в сторону, и когда он подставил бок, со всей силы воткнул острый, как бритва, наконечник в собачье брюхо. Пес взвизгнул от боли и разжал челюсти.
Но атаку не прекратил. Он встал в ярде от меня, напружинив лапы, оскалив зубы и угрожающе рыча, и выжидал момента, чтобы снова броситься.
Я позвал Хроудланда, и он, пятясь, лицом к доносившемуся из темноты бешеному рычанию, вышел из часовни. Тарелку он оставил, потому что в одной руке держал свой меч Дюрандаль, а в другой короткий кинжал. Оба клинка были направлены в дверной проем. Только он появился, как за ним выскочили два других пса. Они были еще больше того, что сбил меня с ног. У одного была рана на плече, и в пыль капала кровь. Оба зверя не отрывали глаз от графа и осторожно приближались к нему, готовые броситься.
И снова со склона послышался загадочный свист. На этот раз он казался ближе.
– Они где-то на горе, – выдохнул я. – Не знаю, кто такие и сколько их.
– Если они пошлют еще собак, мы пропали, – сказал граф. – С тремя-четырьмя я справлюсь, но целая свора нас растерзает.
Мы были уже за стеной и встали спина к спине, лицом к рычащим псам. Это были мощные звери, каждый с небольшого теленка, с медвежьей косматой шерстью и тяжелыми квадратными головами. На всех были ошейники с шипами, и было ясно, что они обучены драться.
Даже на этой поздней стадии Хроудланд еще мог успешно завершить свой набег. Он мог бы рискнуть вернуться в часовню, схватить кубок и тарелку, и мы вдвоем могли бы пробиться обратно. Но внезапно над нами что-то пролетело. Это было так неожиданно, что ни он, ни я не успели приготовиться. Из темноты на нас налетела едва видимая фигура, темный силуэт на уже потемневшем небе. Она со сверхъестественной скоростью двигалась на уровне головы. Я ощутил дуновение на лице, и наверху послышался какой-то шорох. Хроудланд выкрикнул проклятие и согнулся пополам, будто раненый. Дюрандаль со звоном упал на землю, и граф резко прижал к лицу ладонь. Несколько мгновений он стоял, согнувшись от боли, а когда выпрямился и убрал с лица руку, из раны у правого глаза текла кровь.
Не успел я осознать, что произошло, как снова услышал зловещий шум крыльев. На этот раз удар пришелся по макушке, я ощутил резкую боль, что-то острое оцарапало голову. Я заметил быстрый взмах широких крыльев, и напавшая на меня большая птица снова взмыла ввысь. Она кружила там, готовая налететь снова.
Вдали послышался звук олифантового рога. Беренгер со своего места сигналил, что по тропинке движется опасность. Путь отступления был под угрозой.
И мы бросились бежать. Выскочили из сломанных ворот и пустились по еле видной в темноте тропинке. Огромные собаки бежали у нас по пятам, рыча и лая, гоня нас прочь, как воров, крадущих овец. Я оставил свой лук, но Хроудланд успел схватить с земли Дюрандаль. Временами он останавливался и колол и рубил наших преследователей, заставляя их держаться на расстоянии. А с птицами мы ничего не могли поделать. Они налетали из темноты и пытались выцарапать нам глаза. Как и огромные собаки, они, наверное, были обучены защищать васконские стада от волков и воров.
Только когда мы удалились от часовни, нападения прекратились.
К тому времени небо совсем затянуло тучами. Без света луны и звезд, не видя, куда поставить ногу, мы шли, можно сказать, на ощупь в кромешной тьме. Много раз спотыкались и падали, вставали и брели дальше, не смея остановиться из страха, что враги успеют устроить засаду на дороге впереди. Мы потеряли чувство времени и не знали, сколько еще идти. Наверное, далеко за полночь кто-то предостерегающе крикнул прямо перед нами. Это был Беренгер. Он услышал, как мы идем по дороге.
– Слава богу, вы вернулись, – сказал он с явным облегчением. – Кругом васконы, сотни их куда-то движутся.
– В каком направлении? – резко спросил Хроудланд.
Даже в изнеможении он не терял хладнокровия.
– В направлении дороги. Они прошли здесь пару часов назад. Я спрятался, пока не счел безопасным подать сигнал.
