Нэнси открыла рот, на ее лице появилось заинтересованное выражение, но Чарльз не остановился, заговорив быстрее и, казалось, разволновавшись.
— Когда я уставился на этот портрет, я внезапно почувствовал, что не один, и обернулся, увидев, что за мной наблюдает пожилой джентльмен. На его голове была шапка густых седых волос, а с боков такие же густые бакенбарды, и, склонившись над тростью, он поднял голову, тепло улыбнулся мне, протянув морщинистую руку, и представился сэром Чарльзом Фозэрингтоном, владельцем имения. Он объяснил, что к махарадже уже был отправлен слуга с сообщением о моем прибытии, и я поблагодарил его, извинившись, что нарушил его вечер. Но он только рассмеялся, сказав, что был так часто одинок в эти дни, что любое вмешательство вызывает у него интерес, помогает убивать время, и по этой причине он регулярно сдает в аренду землю для охоты, поскольку сам уже слишком стар, чтобы охотиться. Но гости помогали сохранять птиц, принося некоторое оживление в это место, ставшее слишком большим для одинокого старого вдовца, у которого было слишком много свободного времени.
Когда он спросил мое имя и откуда я прибыл, я сказал ему, хотя я не совсем понимаю почему, что мое имя Чарльз Тилсбери, опасаясь произнести имя Эллисон. И затем более правдиво я объяснил, как вплоть до очень недавнего времени я работал при королевском дворе, часто посещая дома, похожие на этот. Некоторое время мы обсуждали Виндзорский большой лесопарк, выбор игр, который имеется там, но все время он внимательно смотрел на мое лицо, пока наконец, не в силах больше сдерживаться, попросил не считать меня его грубым и сказал, что я напомнил ему кого-то, кого он очень хорошо давно знал. Взяв старый потертый колокольчик, он позвонил, вызывая лакея, чтобы тот принес вино и еду, и затем провел меня вниз по длинному узкому коридору до самого конца, где мы вошли в маленькую заполненную книгами комнату. Некоторое время старик, дрожа, стоял в дверном проеме и возился с цепью часов, словно нервничая.
Затем, подняв свою палку, он указал на пару гобеленовых стульев, стоявших по обе стороны каменного очага, и спросил, не могу ли я посидеть там и поговорить с ним некоторое время. Несмотря на теплый летний вечер, горел огонь; перед ним спал старый спаниель. Это была прохладная скучная комната с каменным полом и маленькими створчатыми окнами, которые пропускали очень мало света. Видя, как я озираюсь вокруг, он сказал, что я не должен жалеть его — это было только запасное помещение на случай, когда в доме находились другие гости, обеспечивавшее долгожданное, тихое отступление, когда их вечера становились слишком долгими и шумными.
Когда старый слуга прибыл с подносом, старик объяснил, что именно он сначала заметил сходство в тот момент, когда открыл мне дверь, быстро известив своего хозяина. Затем старик сказал мне, что я, возможно, похож на его собственного отца. В первый раз, увидев меня в прихожей, если бы его не предупредили, он, возможно, подумал бы, что увидел призрак. Дрожащим голосом он спросил имя моей матери, и, когда я сказал, что ее звали Шарлотта, он кивнул и вздохнул, как будто знал все это время. Резко опускаясь на свое место, обхватив голову руками, он начал тихо плакать.
— Ах, — сказал он, взглянув наконец красными мутными глазами. — Значит, она вышла замуж за кого-то по фамилии Тилсбери?
Я рассказал ему о приюте и как этот джентльмен принял меня жить, как я работал по хозяйству в его доме в Виндзоре. Но нет, он не имел ничего общего с моей матерью. Лорд Фозэрингтон побледнел, спрашивая, жива ли Шарлотта, и я ответил, что да, но ничего не стал уточнять, поскольку он очень опечалился, снова заплакал и, издав стон, сказал, что она была его дочерью, по которой он нес траур с того самого дня, как она ушла из дома, когда ей исполнилось шестнадцать. Рыдая, он говорил о слухах, которые ходили тогда, будто она убежала с неким парнем, который работал здесь в имении, и что даже родила от него ребенка. Но хотя он и его жена волновались и беспокоились о ее потере, они никогда не могли найти, где она скрывалась, и никогда больше не слышали о ней ни слова. Это стало причиной смерти ее матери, которая никогда не переставала тосковать. У них был еще один ребенок, сын, на шесть лет старше дочери.
— И вы также немного похожи на него, вы знаете, — он вздохнул, нахмурившись, прежде чем сказать, что тот также умер, погиб во время службы в Индии, вскоре после того, как его сестра пропала без вести. Но прежде, чем он оставил Англию, он возвратился домой, сделав все, что мог, чтобы помочь найти сестру. Он выезжал каждый день, обыскал целую область, очень устал, но не нашел никаких следов. Но, по крайней мере, он пробовал, он приложил все усилия, несмотря на тот факт, что всегда ревновал к ней и часто злился на младшую сестру, завидовал материнской любви к ней и мучал ее.
— Эллисон, — наконец пробормотал старик, его скрюченные пальцы сжали спинку стула, — была девичья фамилия его жены, но они никогда не думали, чтобы искать свою Шарлотту под этой фамилией.
Мы скоро выпили бутылку вина, выжидая некоторое время, чтобы к нам вернулось самообладание, и в конечном счете я сказал ему, как был удивлен, увидев один из портретов, висевших в прихожей, так напомнивший мне мою сестру-близнеца.
— У тебя есть сестра? — он задохнулся от удивления, хватаясь за грудь и в волнении вставая. — Быстрее, ты должен показать мне.
Вскоре я указал на те же самые карие глаза и рыжие волосы моей матери и сестры. Он улыбнулся и снова горько заплакал, сказав, что это, вне всяких сомнений, доказывает, что я его внук, потому что на картине изображена его жена, и как благословлен он был он в своей грустной одинокой слепой любви, что провидение привело нас друг к другу, когда он в старости остался в одиночестве, наедине со слугами и преданными собаками.
После этого мы сидели и беседовали в течение долгих часов, мы оба не сомневались относительно обязательств, которые чувствовали, хотя я не обвинял его ни в чем. Я сказал старику, что мать умерла от лихорадки одной жестокой зимой, не упоминая о самоубийстве или факте, что она ранее показала нам это место. Относительно нашего отца я был более честен, сказав, что не знал его вообще, только то, что Шарлотта продолжала любить его, всегда полагая, что он возвратится, чтобы однажды забрать ее. Но он никогда этого не сделал. И после ее смерти мы не знали ни о семье, ни о друзьях, готовых принять нас.
Ломая руки, он оплакивал тот день, когда его собственную плоть и кровь взяли в приют, но я убедил его больше не расстраиваться. Все это было давно, и Нэнси, и я хорошо жили в Виндзоре. Он сказал, что очень хотел бы встретить этого мистера Тилсбери, пожать ему руку и лично поблагодарить за то, что он взял на себя такую заботу о его внуках. И, Нэнси, — Чарльз улыбнулся своей сестре, — он взял с меня обещание, что я привезу тебя к нему очень скоро, поскольку он мечтает увидеть свою внучку, желая только возместить причиненный ущерб, чтобы передать свою любовь и свое богатство единственным оставшимся членам своей семьи, которых он до сих пор не знал. — После короткой паузы Чарльз нежно посмотрел на свою сестру и сжал ей руку. — И это конец истории… нашей истории… пока. Я доставил сообщение Дулипу тем же вечером, официально пообедал с нашим дедушкой и на следующее утро уехал, обещая привезти тебя туда, как только смогу. Таким образом, ты видишь, Нэнси, есть кое-кто, с кем стоит познакомиться прямо здесь, в Англии.
