Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
Если средневековая женщина действительно отличалась сварливостью, то надо думать, что брань и вздорность были ее единственным средством против безоговорочного подчинения мужу. Фома Аквинский считал, что для поддержания порядка в семье одни должны повиноваться другим, «более умным», и потому женщина, «слабая и душой, и телом по природе своей», должна в полной мере подчиняться мужчине, «сильному и духом, и телом». Фома Аквинский также считал, что отца следует любить больше, чем мать, потому что он — инициатор зачатия, а роль матери при этом пассивна. Как полагал тот же автор, мать должна заботиться о ребенке в младенчестве, а ответственность за его воспитание, как духовное, так и физическое, должен нести отец.
Оноре Боне в своем сочинении задается вопросом: может ли королева в отсутствие короля, когда управляет страной, судить рыцаря за провинность? И сам же отвечает на этот вопрос: нет, не может, «поскольку не вызывает сомнения, что мужчина превосходит любую женщину как умом, так и добропорядочностью, и потому женщина не может судить того, чьи достоинства превышают ее умственные и нравственные начала».
В середине XIV столетия получила распространение история безропотной терпеливой Гризельды, рассказанная Боккаччо, затем Петраркой и Чосером (в «Рассказе студента») и наконец изложенная автором «Парижского домовода».
Гризельда безропотно отнеслась к словам своего жестокосердого мужа, когда тот сообщил ей, что хочет убить их детей. В дальнейшем оказалось, что этот бесчувственный эгоист всего лишь хотел проверить, насколько жена покорна и послушна ему. Когда Гризельда узнала об этом, она охотно вернулась в объятия своего мужа.
Автор «Парижского домовода», человек с добрым сердцем, хотя и изложил вслед за другими авторами историю смиренной Гризельды, считал, что история эта малоправдоподобна, но все же вставил ее в свое руководство, посчитав, что его жена должна с ней ознакомиться, чтобы в разговоре с другими дамами, любившими в часы досуга послушать развлекательные рассказы, поддержать разговор, если он коснется популярной в то время истории. Чосер также считал, что история эта малоправдоподобна, да вдобавок унижает женщин, и потому, завершая «Рассказ студента», дает дамам утешительные советы:
Коль ты красива, на глазах людей
Цвети и надевай все украшенья.
А коль дурна, расходов не жалей,
Чтоб приобресть друзей для услуженья.
Будь весела, как листья лип весной,
А мужу предоставь плач, вой, мученья.
Любовь в замужестве, несмотря на игривость куртуазных романов, все же являлась целью супругов. Но эта задача взваливалась на плечи жены, обязанной завоевать любовь мужа и «принести в семейную жизнь мир и спокойствие» через постоянную заботу о муже и проявление кротости, покорности и терпения. Все советы автора «Парижского домовода» сводятся, по существу, к одному: «Чтобы наилучшим образом угодить мужчине, следует доставить ему удовольствие». Третье сословие, к которому принадлежал автор «Парижского домовода», придавало большее значение браку, чем знать, что объяснялось более близкими отношениями между супругами в буржуазной семье. В английском Данмоу, городе в Эссексе, одаривали копченым свиным боком супружескую чету после года совместной жизни и клятвенного заверения в том, что супруги никогда не бранились и не жалеют о вступлении в брак.
В средневековье, наряду с культом куртуазной любви, возвысившим знатных дам, распространился и культ Девы Марии, но эти духовные устремления не мешали бесславить женщин за пустословие, пересуды, кокетство, назойливость, фантазерство, сентиментальность и чрезмерное сострадание к странствующим студентам и нищим. Женщин также порицали за поведение в церкви. Придя в храм, они до крайности суетились: поминутно окропляли себя, молитвы читали вслух, преклоняли колени перед каждой святыней, крутили головой, обращая на все внимание, а вот проповеди нисколько не слушали. Доставалось даже монахиням, которые, как считалось, постоянно угрюмы и раздражительны, «словно собаки, сидящие на цепи». В монастыри женщины уходили по разным причинам: одни по религиозным соображениям, другие — разуверившись в мирской жизни, а третьих в монастырь отдавали родители. Но, как правило, монастыри были доступны лишь тем, кто мог сделать церкви достаточное пожертвование.
В средневековье женщины в возрасте от двадцати до сорока лет умирали чаще мужчин-ровесников, что, вероятно, обусловливали смертность при родах и недостаточная сопротивляемость женского организма болезням. После сорока лет смертность женщин была ниже, чем у мужчин, и вдовам разрешалось выйти замуж вторично.
В повседневной жизни знатные дамы, как и простолюдинки, имели свои обязанности, вытекавшие из их социального положения, а порой определявшиеся стечением обстоятельств. Крестьянки могли арендовать участок земли и тогда выполняли ту же работу, что и мужчины, но в связи с более низким заработком имели меньший доход. Женщины объединялись иногда в гильдии, занимались прядением, ткачеством и даже пивоварением. К занятию некоторыми ремеслами женщин не допускали, за исключением жен и дочерей членов гильдии. Купчихам в отсутствие мужа помимо домашних дел приходилось вести бухгалтерию и следить за торговлей.
Некоторые женщины имели познания в медицине. В 1322 году в Париже преследовали судебным порядком некую Якубу Фелицию за то, что она, не имея научной степени, занималась лечением горожан. Однако один из свидетелей на суде показал, что, по мнению многих людей, Якуба Фелиция «более сведуща в медицине, и особенно в хирургии, чем лучшие парижские доктора». В шестидесятые годы в Болонском университете преподавала Новелла д’Андреа. Она была так красива, что приходила на лекции в шляпке с вуалью, чтобы не будоражить студентов. Правда, о научной квалификации этой женщины в хронике не сообщается.
У жен кастелянов забот было еще больше. Они даже занимались порой защитой замков от неприятеля. Четырнадцатый век сопровождался бесконечными войнами, и кастеляны участвовали в боевых действиях и иногда попадали в плен. В их отсутствие жены кастелянов, как, например, Иоанна де Монфор, выполняли их непростые обязанности, связанные с принятием сложных решений во время осады замка. А вот Марсии Орделаффи пришлось защищать целый город, Чезену, в то время как ее не в меру вспыльчивый муж (убивший своего сына) защищал другой итальянский город от папских войск. Марсия, несмотря на наличие у противника осадных машин, бомбардировку улиц камнями и непрекращавшиеся попытки противника взять город штурмом, наотрез отказалась сдаться. Когда она узнала, что ее ближайший советник ведет тайные переговоры с противником, то арестовала его и предала смерти. Только когда рыцари известили ее, что падение цитадели приведет к гибели всего населения и что они намерены сдаться даже без ее ведома, Марсия согласилась вступить в переговоры с противником и провела их весьма успешно. Ей гарантировали, что сохранят жизнь ей самой, ее семье, окружению и всем солдатам, воевавшим на ее стороне. Говорили, что она опасалась лишь гнева своего сурового мужа и, видно, не без причины, потому что, несмотря на свои показные куртуазные устремления, рыцари нередко избивали строптивых, как им казалось, жен. Граф Арманьяк был предан суду за нанесение своей жене сильных побоев и содержание ее взаперти с целью присвоить себе ее собственность.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
