В двух милях от дома Драйденов, в тихой заводи, омывающей городские берега, лодка Калеба Брустера поджидала очередную группу пассажиров, чтобы отвезти их в Коннектикут. А в небольшой рыбацкой хижине, спрятанной за деревьями в полумиле от берега, лежали пятеро «красных мундиров» со связанными руками. Вдобавок всех их скрепили между собой железными кандалами, а на окнах и дверях были железные засовы.
Ключи от кандалов находились у Брайана, но, освобождая очередного пленника из общей связки, он оставлял на их руках веревки, чтобы они не сумели вытащить изо рта кляпы.
Луна светила так ярко, что нужно было спешить, чтобы их не заметили. Один из пленников, увидев Фелисити, кажется, удивленно ахнул. Она не помнила его, но, очевидно, однажды они встречались у кого-то в гостях на вечеринке. Видимо, британец узнал ее, но это было не важно, ведь ему уже недолго находиться в городе.
На пленниках оставались также ножные кандалы, и потому шли они довольно медленно. Фелисити подумала, что для двоих измученных американцев это как раз неплохо, ведь они и так с трудом поспевали за группой.
Когда лодка отчалила от берега, Фелисити и Брайан отошли в тень, в траву, которая была достаточно высока, чтобы спрятать их с головой, и только тогда перевели дух.
Где-то вдали часы пробили одиннадцать, и поскольку все городские звуки уже утихли, Фелисити без труда расслышала крик глашатая, оповещавшего жителей о том, что в городе полный порядок. Она улыбнулась, мысленно согласившись с ним. Действительно, полный порядок.
Потом они зашагали обратно, но, не дойдя всего каких-нибудь три квартала до места, были остановлены патрульными. К сожалению, Брайан оставил свой деревянный ящичек с плотницким инструментом в кустах возле дома Драйденов, чтобы освободить руки для пистолетов. Сейчас ему пришлось пожалеть об этом, ведь если бы инструменты оказались при нем, то эти двое караульных приняли бы его за простого плотника, который вместе со своим подмастерьем возвращается с работы, и отпустили бы их обоих с миром.
Но теперь солдаты стали задавать ему вопросы, и Фелисити, моля Бога о помощи, лишь молча стояла и слушала, как изворачивается ее спутник.
– Ну ладно, давай-ка отведем их на пост, – предложил вдруг один из солдат.
– Нет, постойте, я не могу. Меня уже ждет дома жена, – заволновался Брайан.
Солдат рассмеялся, демонстрируя полное безразличие:
– Правда? Тогда мы не будем держать вас слишком долго.
Брайан понял, что у него остается только один выход. Им ни в коем случае нельзя было позволить задержать себя и увести на допрос, ведь у них имелось оружие. Если это обнаружится, тогда все пропало.
Тот, что был повыше и покрупнее, протянул руку к Фелисити. Брайан мгновенно выхватил пистолет из кармана и без колебаний выстрелил в британца. Потом, нацелившись на второго, крикнул Фелисити:
– Беги!
Но этот приказ гораздо сильнее подействовал на неприятеля, чем на спутницу Брайана, которой он предназначался. Молодой солдатик вскрикнул от ужаса и помчался прочь со всех ног, через минуту скрывшись за поворотом. А Фелисити так и стояла над раненым, стонавшим у ее ног.
Брайан поскорее поволок ее прочь, в соседний сад, а оттуда – через кирпичную стену – в следующий. Они молча шли по аллее, причем так тихо, что даже не разбудили спавшую в дальнем углу собаку. Прячась за каретным сараем, перелезли через вторую стену, а потом, преодолев последнюю преграду, очутились наконец в саду дома Драйденов.
И только тогда она осмелилась спросить:
– Ты убил его?
– Нет, детка, но если бы они нас забрали, то мы могли и не выйти оттуда живыми.
Подтолкнув девушку в направлении дома, он добавил:
– А теперь ступай. Поспи немного. Я скоро снова объявлюсь.
Фелисити потребовалось довольно много времени, чтобы подняться к себе. Конечно, она прекрасно знала дорогу, так что отнюдь не темнота мешала ей шагать по крутым ступенькам. Она никак не могла прийти в себя после всего, что произошло сегодняшней ночью.
Фелисити бесшумно шагнула в гардероб, а через минуту открыла его, выходя в комнату. Очутившись наконец в безопасности, она прислонилась спиной к дверцам и, лишь подняв глаза от пола, обнаружила, что стоит лицом к лицу со своим изумленным мужем.
Глава 19
Даже не будучи великим сыщиком, нетрудно было сообразить, откуда вернулась Фелисити. На дворе стояла ночь, а она только вошла в дом, причем поначалу Джаред даже не обратил внимания на тот странный способ, которым она появилась в комнате. Очевидно, в гардеробе была потайная дверь, однако сейчас ему было не до этого.
Увидев на щеке Фелисити кровь, он страшно перепугался. Внутри все так и сжалось от ужаса. Была ли это ее кровь? Он окинул жену внимательным взглядом и понял, что одежда чистая. Значит, она не ранена.
Джаред испытал внезапное облегчение, от которого едва не рухнул на пол. Но в следующий миг это чувство сменилось такой невероятной яростью, что он даже удивился, как ему удалось удержать при себе руки. Очевидно, его жена этой ночью кого-то убила. Эта милая, застенчивая, скромная барышня, на которой он женился, стала убийцей!
– Он мертв?
– Кто?
– Человек, в которого ты стреляла.
– Стреляла не я, а Бр… – Она вовремя спохватилась. – Другой человек стрелял. Нет, он не убил его. – Фелисити была слишком измотана и ждала возможности наконец-то отдохнуть, добравшись до своей комнаты, чтобы теперь отрицать очевидное. Она побывала сегодня в перестрелке, как герой какого-нибудь захватывающего романа. Прямо в самом центре схватки! Только это вовсе не было так уж романтично. На деле это выглядело ужасно. Наверное, если бы Брайан не утащил ее от упавшего солдата, она до сих пор так и стояла бы там, в потрясении глядя на несчастного.
– У тебя кровь на лице.
– Да? – Фелисити вытерла красно-бурые пятна рукавом сюртука, но лишь размазала их. – Просто я стояла слишком близко.
Джаред глубоко вдохнул и медленно выдохнул, спросив:
– И как часто ты это делаешь?
– Что? Выхожу на улицу в таком виде?
– Ну, или, говоря по-вашему, борешься за свободу колоний, – с нескрываемым раздражением проговорил муж.
Фелисити, однако, пропустила мимо ушей и эти слова, и сарказм, звучавший в его голосе, и ответила:
– Это впервые.
– Нет, не впервые, – напомнил Джаред, ведь оба они знали, что она уже однажды переодевалась мужчиной.
– О, если не считать того случая, – согласилась Фелисити, заметив, как проницательно он на нее смотрит, – если не считать твоего похищения, то это действительно впервые.
– Но гораздо важнее то, что ты занимаешься подобными вещами в последний раз. Ты поклянешься мне в этом, Фелисити. Поклянешься на могиле матери, что никогда больше не сделаешь ничего подобного.
