– Ты прав.
– Если бы она не нашла вас… – прошептала леди Уэстборо.
Уорд повернулся к ней:
– Не терзайте себя, мадам. Лучше давайте смотреть в будущее.
Реджи сглотнул и в замешательстве произнес:
– Но ведь ее не повесят, нет?
– Нет, сэр, – твердо сказал Уорд. – Но мы прямым курсом идем в настоящий ураган скандала. Ваша поддержка поможет нам вырулить из самого худшего.
– Клянусь, я сделаю ради этого все, что в моих силах, – пообещал Реджи.
– На вашем имени тоже может оказаться пятно.
– Мы переживали и худшее.
– Вот уж нет. Речь идет не только о неудачных браках. Мы говорим об убийстве, Уэстборо.
Леди Уэстборо тоненько, сдавленно всхлипнула, а глаза Реджи засверкали.
– За которое, я полагаю, мы тоже несем часть ответственности. Пора исправлять ошибки.
– Превосходно. А теперь о том, как снять обвинение в убийстве, – сказал Уорд, оборачиваясь к Ро. – С помощью адвокатов я распорядился эксгумировать тело Тернера.
– Я хочу купить билет на следующий поезд до Нью-Йорка, пожалуйста, – сказала Морган, просовывая несколько монет в окошечко кассы.
Мужчина с рябым от оспы лицом, с полысевшей головой, на которую падала зеленая тень, выписал билет.
– Поезд отправляется через два часа.
Морган кивнула и сглотнула. Следующая остановка – Нью-Йорк, а потом, через несколько дней – Сан-Франциско. Прощай, Филадельфия! Прощай, восточное побережье! Протай, сын! Прощай, Уорд – о Боже, неужели сердце так и не перестанет рваться на части? Сколько же миллионов кусочков из него может получиться?
Кассир протолкнул билет в окошечко.
– Идите на платформу вниз до конца, мэм.
– Спасибо, – ответила она, подняла саквояж и направилась к двери станции.
Через секунду какой-то мужчина поравнялся с ней и, задыхаясь, сказал:
– Мэм? Можно с вами поговорить?
Морган замедлила шаг и посмотрела на него. Дешевый коричневый костюм, поношенный цилиндр, трости нет. Судя по загрубевшему лицу и хриплому голосу – обыкновенный уличный приставала Отрицательно покачав головой, Морган ускорила шаг.
Незнакомец схватил ее за руку и рывком остановил. Сердце пропустило удар. Морган повернулась к нему:
– Отпустите меня, сэр!
– Леди, – сказал незнакомец, подергивая всклокоченными, подвернутыми кверху усами, – вы со мной поговорите. Видите ли, я знаю, кто вы такая, и чертовски твердо намерен получить вознаграждение за вашу голову.
Чувствуя, как ее пронизывает страх, Морган попыталась вырвать руку.
– Отпустите меня, вы, негодяй, или я позову констебля!
Она блефовала, но тут, как в ночном кошмаре, случившемся наяву, увидела, что к ним приближается констебль.
– Ну вот, – произнес напавший на нее мужчина и обнажил в ухмылке желтые зубы, – я на это и надеялся.
– Могу я помочь вам, мэм? – с легким ирландским акцентом спросил констебль.
– Да, сэр, – ответил обидчик Морган. – Вы бы лучше надели наручники на эту леди. Это та самая Грешная Вдова, убившая двух своих мужей. И, – злобно ухмыляясь добавил он, – я получу за ее голову те пять сотен долларов вознаграждения, что обещали.
– Вы ошибаетесь, – сказала Морган, стараясь не выдать своего британского акцента. – Я Мэрилин Эймс из Чикаго. Навещала тут родственников.
К ее великому облегчению, констебль скептически посмотрел на незнакомца:
– Отпустите-ка вы леди. У нее рыжие волосы, а у Грешной Вдовы – каштановые.
– Да на ней парик! Дайте-ка я вам покажу! – И мерзавец дернул.
– Эй, не делай этого! – воскликнул констебль. Его румяное лицо сморщилось от отвращения, он хлопнул мужчину по руке. – Клянусь Иисусом, ты отпустишь ее, негодяй! Идите, мэм, а не то опоздаете на поезд. Я его держу!
– Спасибо, сэр. – Морган шагнула к двери, сердце ее пело от облегчения…
– Мэм! Мэм! Вы забыли саквояж! Мисс Стюарт! – крикнул констебль, когда она взялась за ручку двери. «О Боже, беги, беги!» – вопил у нее в голове голос. Но она не может бежать, поезд будет только, через час, а то и больше. Нужно блефовать дальше. Усилием воли Морган заставила себя ослепительно улыбнуться, повернулась и шагнула вперед, чтобы взять саквояж из рук констебля. Но он его не отдал.
– Вы сказали, ваша фамилия Эймс, верно?
Она сглотнула и кивнула.
– Но я вижу надпись на этой бирке, мэм. Здесь написано «Майра Стюарт».
– Это… это моя сестра.
– И вовсе нет, – встрял незнакомец. – Говорю же – это та самая Тернер.
– Ваша сестра, вот как? Но вы откликнулись на Стюарт, да-да. И я теперь думаю, мэм, вам бы лучше снять эту шляпку.
– На ней парик, – снова вмешался мерзкий незнакомец и с силой дернул. Морган ахнула от боли. Она провела вечность, старательно пришпиливая парик, и теперь гребни сильно поцарапали кожу головы.
Глаза констебля расширились. Потом он грустно покачал головой:
– Мне очень жаль, мэм, но придется отвести вас в участок, да.
Глава 29
Уставшая и голодная, Морган сидела на скамье в тюремной камере. Она смотрела на пятерых женщин, ставших ее товарками по тюрьме, и в мозгу бурлило. Три часа назад ее арестовали, возбудили процесс по убийству предыдущего мужа и швырнули в эту мерзкую подвальную камеру с потрескавшимися и грязными оштукатуренными стенами. Пол был выложен серыми плитками, в двух лампах горело какое-то вонючее масло, а гор шок, стоявший в углу, отчаянно требовал опорожнения.
О Боже, какую презренную дурь она сотворила из своей жизни! Отец был прав. Своенравное, отвратительное поведение привело ее к гибели. Она должна была слушаться! Должна была выйти замуж за Рэндольфа!
В отчаянии Морган закрыла глаза и поглубже забилась в свой угол, стараясь укрыться от собственной судьбы и взглядов четырех проституток и одной мелкой воровки. Она слышала, как те хриплым шепотом с любопытством обсуждают ее преступление. И это только начало. В течение нескольких последующих месяцев многие будут шептаться у нее за спиной, а потом, когда она предстанет перед судом, кидать все это прямо ей в лицо. Морган легко представила себе переполненный зал судебных заседаний: газетные репортеры лихорадочно записывают, художники набрасывают ее портреты, чтобы поместить их в газете, присяжные жадно выслушивают подробности о последних жутких моментах жизни Ричарда, и все упиваются ее позором, ее унижением и последним кровавым отмщением.
Она выдержит все это, но ради чего? Может быть, ее и не повесят, но зато на долгие годы посадят в тюрьму, ее дитя вырастет без матери, а ее муж, чье имя погубит скандал, найдет утешение в объятиях другой женщины…
