Миртл моргнула, сделала глубокий вдох и удивленно воскликнула:
— Так, значит, вы полицейский инспектор?
— Так точно, — вежливо подтвердил Харпер, не вдаваясь в излишние, на его взгляд, подробности. — А как вас зовут, мисс?
— Миртл. Миртл Эванс, Скажите, с этой Грейс что-то случилось?
— Почему вы так решили, Миртл?
Та беспомощно пожала плечами, посмотрела на Гвинет, затем снова на Харпера и ответила:
— Этот заказ… в нем было что-то странное. И Грейс, и пожилая леди, которая приходила вместе с ней… Обе они были возбужденными, но при этом не радостными, а скорее встревоженными. То и дело выглядывали в окно, словно боялись чего-то… понимаете? И потом этот адрес, какой-то коттедж в Хэмпстеде. Леди, которые заказывают такие пальто, в коттеджах не живут, вы согласны? Нет, такие леди живут в городе, в больших домах и в наш салон приезжают в каретах, со слугами. А здесь ничего похожего не было, и это показалось мне странным.
Харпер хотел что-то сказать, но Гвинет удержала. его, незаметно сжав его руку.
Миртл тем временем наклонилась вперед и добавила, понизив голос:
— А еще та пожилая леди расплачивалась за все золотыми монетами. Скажите, разве это не странно, не удивительно?
Харпер утвердительно кивнул.
— И, наконец, — таинственно поведала Миртл, — та леди ничего не заказывала для себя, лишь для одной Грейс.
Видя, что Миртл выдохлась, Гвинет решила сама задать ей вопрос:
— А как звали ту пожилую леди?
— Брэнд или что-то в этом роде. Погодите, я сейчас посмотрю.
Миртл нырнула под прилавок и выудила из-под него большую толстую тетрадь в кожаном черном переплете. Быстро пролистала страницы и нашла то, что искала.
— Леди Мэри Брайент, — прочитала она.
По спине Гвинет пробежал холодок.
— Брайент? — переспросила она. — Мне знакомо это имя.
— Сколько лет этой леди Брайент? — спросил Харпер.
— Затрудняюсь вам ответить, — сказала Миртл. — Но думаю, что немало. Кроме того, она всегда скрывала лицо под вуалью… Нет, не могу сказать.
Все трое дружно вздрогнули, когда из-за занавесей донесся громкий голос с сильным французским акцентом.
— Мисс Эв…он?
Миртл испуганно заморгала и торопливо зашептала Харперу и Гвинет:
— Это миссис Каррье. Будет лучше, если она вас не увидит, сержант Харпер. Ведь, согласитесь, визит полицейского — не самая лучшая реклама для заведения. Желаю вам найти Грейс. Она такая милая девушка, не то что…
— Мисс Эв…он! — раздался тот же голос, но теперь гораздо резче и громче. — Немедленно пройдите в примерочную!
— Мне нужно спешить, — виновато улыбнулась Миртл.
Когда они вышли из салона, Харпер покрутил головой и коротко заметил:
— Интересно, — он проводил внимательным взглядом проехавший мимо них экипаж и закончил: — Думаю, что мой шеф захочет расспросить и мисс Эванс, и мадам Каррье.
— Харпер, — сказала Гвинет, кладя руку на рукав его сюртука, — мы не можем попусту терять время. Мистер Рэдли вернется очень не скоро. Он отправился на встречу с полковником Мейтлендом, оттуда должен поехать к епископу за специальным разрешением на брак, оттуда в Мэрилибон, проверить, все ли там в порядке, и только потом — домой.
— И что? — нахмурился Харпер.
— У меня есть странное предчувствие, Харпер. Мне кажется, что если мы не поспешим, то с мисс Грейс и той пожилой леди может случиться что-то страшное. Не спрашивай, откуда у меня это предчувствие. Я, как Миртл, чувствую это, и все.
Он внимательно и долго смотрел на Гвинет, а затем спросил со вздохом:
— Вы хотите поехать в Хэмпстед?
Гвинет утвердительно кивнула.
— А вы понимаете, что адрес может оказаться фальшивым?
— Вот это нам и нужно будет проверить.
* * *
Гвинет не понимала, почему им нельзя просто оставить на каминной полке записку для Джесона, но Харпер от ее предложения пришел в ужас.
— Ведь эту записку может найти и прочитать кто угодно, — сказал он.
Сошлись на том, чтобы отдать записку домовладелице, строго наказав никому не отдавать ее, кроме одного только мистера Рэдли. Для большей убедительности Харпер даже пригрозил старой леди пальцем и сказал, что, если миссис Бодли посмеет нарушить этот уговор, ее будут судить за измену. Неизвестно, удалось ли ему запугать несчастную миссис Бодли, но глаза Харпера светились в эти минуты таким огнем, что Гвинет показалось, будто она вернулась в те далекие годы, когда доблестная английская армия воевала с французами.
Закончив пугать миссис Бодли, они наняли кеб и покатили в Хэмпстед, небольшую деревушку в пригороде Лондона.
За всю дорогу они не сказали друг другу ни слова. Гвинет была поглощена своими мыслями, а Харпер — мыслями о ней. Время от времени он тихо поглаживал ее по руке, негромко вздыхал и… продолжал молчать. Гвинет, казалось, не замечала ничего вокруг. В голове у нее пульсировало одно только имя — Брайент.
Оно отдавалось эхом в цокоте копыт, оно чудилось в каждом скрипе колес, оно не давало покоя взволнованной и смущенной душе Гвинет.
Она уже успела вспомнить, откуда ей знакомо это имя. Разумеется, по библиотеке, где в ящичке с монограммой «Уиллард Брайент» хранились рисунки садов в поместье Роузмаунт.
В то, что это может быть совпадением, она не верила. Когда кеб выкатил за пределы Лондона и мягкая пыль сменила звонкую брусчатку мостовых, мысли Гвинет перекинулись к Грейс, к их первой и единственной встрече. Ее Гвинет полюбила с первого взгляда, так же, как и Миртл, и неважно, что все их знакомство продолжалось не более пяти минут. Она успела полюбить Грейс, успела почувствовать ее страх и одиночество. Правда, тогда Грейс показалась ей похожей на молодую женщину, которая ищет возможности освободиться от мужа-тирана. Теперь Гвинет так уже не думала. Та пожилая леди, что бывала вместе с Грейс в салоне мадам Каррье, определенно подходила на роль ее хозяйки. Она же заплатила за пальто Грейс. И при этом пожилая леди постоянно скрывала свое лицо под вуалью. Что она хотела при этом скрыть? Зачем? И от кого?
Кто она сама, наконец?
Гвинет напрягла память, пытаясь во всех подробностях восстановить их разговор с Грейс.
«Она все время говорила о вас. Ее светлость, я имею в виду. Я знаю, что у вас есть сын и его зовут Марк, верно?»
Тогда Гвинет решила, что ее светлостью Грейс называет леди Октавию, и удивилась, поскольку та никогда не помнила имени Марка. На самом деле она, судя по всему, говорила о другой женщине, о леди Мэри Брайент.
