— О, он совсем, совсем крохотный, — сказал Джо.
— Ну не такой уж он и крохотный, — сказала медсестра. — Он весит больше семи футов.
— А что, если он мне не понравится? — спросила Энн.
— О, ты его полюбишь, — сказал Джо.
— Я его еще даже не видела и не уверена, что я его полюблю.
— Ты обязательно его полюбишь, я в этом уверен, — сказал Джо. — Так же, как все мы полюбили тебя, когда ты родилась.
— А где он будет спать?
— Ну, думаю, пока что он будет спать в маминой комнате. В своей колыбели.
— В моей колыбели, — сказала Энн.
— Ну, это была твоя колыбель, когда ты была крохотным младенцем. Но ты ведь не против, чтобы теперь в ней спал твой братик?
— Против, — сказала Энн. — Кто-то вынул мою куклу из колыбели и положил ее на стул. Это некрасиво.
— Но это было сделано для настоящего, живого младенца, твоего братика, — сказал Джо. — Я знаю, что ты не против, чтобы вместо куклы в колыбели спал твой маленький брат.
— Нет, — сказала девочка. — А что, если кто-нибудь положит его в мою кровать?
— Никто не собирается его класть в твою кровать, — сказал Джо. — Ты будешь пользоваться своей кроватью столько, сколько тебе захочется. А потом ты вырастешь совсем большая, и тебе придется купить новую большую кровать.
— Какого цвета?
— Любого, какого тебе захочется.
— Без перил? Я хочу кровать без перил.
— О, к тому времени тебе наверняка можно будет купить кровать без перил.
— Но тогда вы отдадите мою кровать брату?
— Ну может быть. А может, и нет.
— Купите мне новую кровать, и он может брать мою с перилами. Я хотела сказать: пожалуйста, купите.
— Ну, мы посмотрим.
— Папа, отнесешь меня наверх посмотреть на братика?
— Тебя на руках? Такую большую девочку?
— Я не большая девочка. Я маленькая девочка.
— Мы сделаем вот что. Я поднимусь наверх первым и побуду пару минут с мамой, а потом вернусь и отнесу мою большую маленькую девочку наверх посмотреть на ее новорожденного братика. Хорошо?
— Хорошо, папа.
— Отлично. А теперь пойди и поищи Маргарет и подождите меня здесь.
— Маргарет на кухне вместе с Мариан.
— Пойди и передай ей то, что я тебе только что сказал.
— Пожалуйста, скажи ей сам. Она меня не послушает.
— Хорошо. Мы оба ей это скажем.
— Папа?
— Да, доченька.
— А ты можешь сначала взять меня на руки, обнять и поцеловать?
— Конечно, могу, — сказал Джо. — И с превеликой радостью.
— И можешь отнести меня на кухню? Пожалуйста!
— Конечно, обязательно отнесу, — ответил Джо.
— Ты говоришь как Мариан, — сказала девочка.
— Конечно, так я говорю, как Мариан?
— Папа, ты шутник.
— Конечно, так я шутник?
— Конечно, ты шутник, — сказала девочка. — А я шутник?
— Конечно, и ты самая нежная, самая расчудесная… моя большая маленькая девочка. Ну, залезай! — Джо взял ее на руки и направился в кухню.
— Поговори еще немножко как Мариан, — сказала Энн.
— Конечно, но если я не хочу на свою голову неприятностей, лучше мне сейчас же все это прекратить, — сказал Джо.
— Поговори так еще немножко, — попросила девочка.
— На сегодня хватит.
— Ты скоро вернешься?
— Не успеешь и хвостиком вильнуть.
— А после того как я увижу братика, отнесешь меня вниз?
— Ну, не знаю. Возможно, тебе уже будет пора спать. Ну, посмотрим.
— Когда ты говоришь «посмотрим», ты это потом делаешь. А когда мама говорит «посмотрим», она этого не делает.
— Хм. Мы об этом как-нибудь с тобой поговорим. Ну, милочка, слезай.
— Пожалуйста, внеси меня на кухню.
— Хорошо, внесу тебя на кухню, но после этого мне надо идти наверх и повидать остальных членов нашей семьи.
В тот же вечер, позднее, после того как благонамеренная миссис Стоукс ушла к себе домой (перед этим объяснив Энн, что ее брата принес аист, влетев к ним по дымоходной трубе), к Джо заглянул Артур Мак-Генри.
— Хорошо, что ты, как и я, не любишь шампанское, — сказал Джо.
— Мне оно по вкусу напоминает рубифоум, — сказал Артур.
— Рубифоум?
— Это жидкость, которой я чищу зубы, — объяснил Артур.
— Никогда о ней не слышал, — заметил Джо. — На свете столько вещей, о которых я никогда не слышал.
— Ну, с новоприбывшим! — сказал Артур.
— С новоприбывшим! — повторил Джо.
Они преспокойно допили виски, а потом без единого слова, точно по сигналу, швырнули свои стаканчики в камин.
Потом они выпили за Эдит.
— Думаю, на этот раз мы можем обойтись без битья посуды, — сказал Джо. — Мне вспоминается, я заплатил черт знает сколько денег за этот предсвадебный обед для своих шаферов.
— Как себя чувствует Эдит?
— Она, естественно, измождена, но Билли Инглиш говорит, что она в полном порядке. А как Милдред?
— Она меня огорчает, — сказал Артур. — На следующей неделе собираюсь везти ее в Филадельфию к специалисту. Знаешь, сколько она весит? Сто пять фунтов.
— Боже мой, Артур! Сто пять?!
— Да, сто пять фунтов, и хуже всего то, что они не знают, в чем дело. Когда мы поженились, она весила примерно сто тридцать. А может, даже на пару фунтов больше. Билли говорит, что это не рак, и, похоже, он в этом уверен. Но он не знает, что это такое, поэтому мы едем к врачу в Филадельфию, чтобы он посмотрел ее, и, может, ему удастся поставить диагноз.
— В чем же этот врач специалист?
— Ну, ее заболевание связано с кровообращением. Белые кровяные тельца, красные кровяные тельца. Ты же знаешь, как я разбираюсь в медицине. Мне бы хотелось, чтобы ее посмотрел и доктор Моллой.
— Да нет, он же хирург.
— Я знаю, и все же мы бы услышали еще одно мнение.
— Не думаю, что Билли захочет пригласить его для консультации. Билли его недолюбливает.
— Мне плевать на то, что Билли кого-то недолюбливает. Если бы мы не договорились с этим врачом в Филадельфии, я бы сам позвонил доктору Моллою.
— Он бы не пришел. Медицинская этика. Пока Билли ваш лечащий врач, он к вам не придет. А Билли для вас сделает все, что сделал бы Моллой. Моллой, наверное, тоже послал бы Милдред к специалисту. Возможно, даже к тому же самому.
