— Ты — мой муж. А я — твоя жена. Я все это время была замужем! И я об этом не догадывалась!! Хорошо.
Она стала серьезной.
— Витя, как хорошо, что мы с тобой муж и жена! Ты меня любил, помнишь? А сейчас?
— Если бы не любил, взял бы деньги, — буркнул я, припомнив ей недавние подозрения. И тут же не удержался — улыбнулся.
— Я тебя очень ждала. Я искала тебя. Я искала тебя в каждом прохожем, в каждом первом, втором, десятом встречном. Не подумай… я не имею в виду, что… я просто всматривалась в других мужчин и думала, что, может быть, в каком-нибудь паршивеньком, плюгавеньком, робком неудачнике притаился ты.
Она рассказывала, как школьница, — торопливо, взахлеб, не выбирая слова, а бесконечно уточняя сказанное. Говорила о том, что давно продумано и прочувствовано, но никогда не произносилось вслух.
— Почему же обязательно в паршивеньком и плюгавеньком?
— Я думала, я не люблю людей. Что надо быть очень внимательной и доброжелательной. Я так боялась, что пропущу тебя, не узнаю. А оказалось, что ты — это ты. Такой, какой есть. Единственный и неповторимый. Ты — это ты, а другие — другие.
— Глубоко, — откомментировал я, чтоб не молчать.
Я слишком хорошо понимал, о чем она говорит. Со мной во время нашей разлуки происходило то же самое.
Тем временем мы подъехали к широкой, плохо освещенной площади, часть которой была заставлена автобусами. Мы сразу нашли указатель и прочитали его вместе, чтобы не ошибиться. Выбраться на нужную трассу не составило труда.
— Витюш! Объясни мне, пожалуйста, кое-что.
— Что тебе объяснить? — спросил я с легким упреком: не пора ли уже и мне услышать кое-какие объяснения?
Жена поняла намек:
— Не переживай: сейчас расскажу тебе о детях. Ничего особенного. Только скажи: как я поняла, эта купюра обладала некими весьма необычными свойствами?
Я кивнул.
— Мне всегда хватало денег на самое необходимое. Но мы не могли с тобой встретиться… Я забыла тебя. А ты помнил обо мне все это время? Ведь помнил, если искал?!
— Нет, — неохотно сознался я.
— Ах вот оно что! — сказала жена чужим голосом — отстраненным, глухим, далеким. И замолчала, ушла в себя. Как будто все поняла. А я?! Мне опять ничего не хотят объяснить?! Придется потеребить супругу!
— Странно, Аль. Купюра была у тебя, а мне тоже память отшибло. Почему?
— Потому что весь мир стал другим.
Холодок пробежал у меня по спине. Жена говорила о чем-то, что казалось ей очевидным. А мне… мне, возможно, тоже было понятно, но осмыслить это — значило прыгнуть в бездну. Я пока чувствовал себя не готовым к прыжку. В нашей совместной истории зияли сплошные провалы. Но сейчас мы были на островке счастья, и я боялся разбить его неосторожным вопросом.
Однако жена моя, похоже, ничего не боялась!
— Только я вот чего не понимаю: где, когда, каким образом ко мне попал этот неразменный пятак? И откуда взялась англичанка, его хозяйка? Ты с ней вроде как знаком?
Я коротко рассказал историю появления в моем кармане уничтоженного ныне сокровища и его поисков.
— Виктор, что ей от нас нужно?! — Голос жены звучал напряженно.
— Я тоже об этом думаю.
— Ты знал ее раньше?
— Нет.
— Может, забыл?
Нигде я не видел прежде эту старуху. Уверен. Я не сумел бы забыть, даже сильно того желая, холодный взгляд, который, казалось, стремился вдавить мои глаза в глубь черепа. Она добилась своего: темный взгляд словно впечатался в мозг. От воспоминания мороз пополз по спине. Если она захочет, она разрушит и отнимет все, что мне дорого. Усилием воли я сдержал поднимавшийся изнутри панический страх. Вот, живая, теплая, абсолютно реальная любимая женщина сидит рядом, и если только…
Совершенно внезапно, без перехода, страх сменился веселой яростью.
Не выйдет, леди! Эта карта уже разыграна вами и бита! Я давно потерял все, что было по-настоящему дорого мне в этой жизни. Потерял Альку — казалось, безвозвратно. А теперь она снова рядом…
— Чему ты смеешься? — услышал в ее голосе улыбку и понял, что обуявший меня приступ веселья немного успокоил жену.
— Да в общем-то ничего смешного. — …Я слишком боялся. Каждый день и каждую минуту помнил о том, что могу лишиться стабильности, удачи, того хрупкого счастья, которое досталось мне случайно. И был уязвим! Помолчал, прислушиваясь к себе. — Это прошло. Я разучился бояться. Все в наших руках.
— Ты уверен?
— Мы же встретились!
— А дети?
Опять какие-то неведомые дети! Я с упреком покосился на нее.
Жена молча протянула руку, погладила меня по щеке, царапаясь о прораставшую щетину.
— Сколько времени ты в дороге?
— С утра. За рулем с одиннадцати… На ногах с пяти, — добавил я, чтобы оправдаться за щетину.
— Останови, давай поменяемся.
— Что?
— Я сяду за руль.
— Ты не умеешь… не умела водить!
— Я давно вожу.
Давно? Господи, ничего не понимаю!.. Ночь, ливень. Ты и с этим справишься, моя родная, моя незнакомка?
— Нет-нет! Я совсем не чувствую усталости. Спасибо.
Она отстегнула ремень безопасности, прижалась к моему плечу, поцеловала.
— Все-все, теперь моя очередь. Итак, слушай, откуда взялись дети…
Ее история, как она и обещала, оказалась простой и короткой.
Александре часто снились дети. Не то чтобы она дни и ночи напролет мечтала о материнстве или уделяла очень уж много внимания снам. Просто заметила, что регулярно видит во сне одну и ту же парочку: мальчика — постарше и девочку — помладше. Она то играла с ними, то учила, то воспитывала, то защищала и утешала. Сны доставляли ей огромное удовольствие. Просыпаясь, она еще чувствовала тепло и сладкий запах малышей.
Несколько дней назад в телевизионных новостях прошел сюжет о детском доме в Краснодаре, показали его новых воспитанников — брата и сестру. У этих ребятишек была особенно пронзительная история. Они родились и росли в благополучной семье. В прошлом году их мать попалась под руку какому-то случайному ночному убийце. Отец то ли стремительно спился и умер от горя, то ли оказался тем самым убийцей. Распространенный способ подачи информации: чтобы никто не понял ничего, но мороз по коже продрал всех! Корреспондент надеялся, что зрители захотят помочь детскому дому или усыновить кого-нибудь из детей, поэтому сообщил телефон учреждения.
Жена моя толком сюжет не смотрела: не могла ни на минуту отвернуться от плиты. Уже в конце репортажа обернулась и мельком увидела пару кадров с участием брата и сестры. Ей показалось, что дети, промелькнувшие на экране, похожи на ее подопечных из снов. Она решила обязательно проверить это и во что бы то ни стало найти способ взять их к себе. По пути на юг она убедила себя, что дети — те самые.
