Блумберг и Хлоэ переглянулись.
— Я тоже лечу! — послышался ее тихий голос.
— Вы, Герберт? — посмотрел на ассистента профессора Сомов.
— А что мне здесь делать? С телом Лэна ничего не случится до нашего возвращения, об этом позаботятся автоматика и дроиды, так что я, как и все — лечу, — пожал плечами Герберт.
— Кью, а вы?
— Мы летим!
— Ну что ж, по правде говоря, другого я и не ожидал. Спасибо! Карел, Мария, проведите пассажиров в их каюты. Всё? Тогда тридцатиминутная готовность, всем занять места согласно стартовому расписанию! Выполнять, время пошло!
Все повскакали с мест и задвигались, создавая эффект растревоженного, шуршащего улья. Такой активности станция Харон не знала многие миллионы лет.
* * *
В течение первых суток «утечек» удалось избежать, и Высший Совет Земли во главе с главным координатором Флетчером пребывал в благостном неведении относительно тайных приготовлений, ведущихся под руководством высокопоставленных чинов КОНОКОМа.
Тем временем сверхтяжелый крейсер Космофлота «Фернан Магеллан» в сопровождении большого фрегата «Фрэнсис Дрейк» и двух тяжелых корветов, скрытно покинул свой сектор патрулирования и нырнул в подпространство. Волею случая эти четыре боевых корабля несли дежурство всего в нескольких парсеках от «закрытых миль» в сторону созвездия Наугольника. Добраться до непреодолимого барьера они смогут буквально за сутки, где и начнут патрулирование.
Незаметно, но быстро в состояние готовности № 1 были приведены почти все имеющиеся в наличии боевые и разведывательные звездолеты. Внеземельные базы и станции тоже без лишнего шума перешли на работу в условиях повышенной опасности. К ним были направлены десятки средних и малых космических кораблей.
На пустующую после экстренного отлета «Пеликана» станцию Харон прибыло полтора десятка андроидов, которые срочно занялись расконсервацией боевого комплекса базы. Над скалисто-ледяной долиной мрачного заиндевелого спутника приподнялись купола со смотрящими в темное звездное небо раструбами излучателей, а сам спутник стал постепенно окутываться незримыми нитями силового кокона.
То же самое происходило и в нескольких сотнях световых лет от Земли на планетах системы звезды Садалсууд. Трудолюбивые роботы Садалсууда размеренно и без суеты готовились к бою, подобно бывалым солдатам, хладнокровно думающим о предстоящем сражении, как об очередной трудной, но обычной работе. Тем не менее о них нельзя было сказать, что чувство страха им совершенно незнакомо. Андроиды, несмотря на свое искусственное происхождение, позитронный мозг и атомное сердце, питающее энергией все их электрическое тело, уже давно были способны на проявление чувств, переживаний или, другими словами, эмпатии, свойственной доселе лишь высшим социально-организованным живым существам, таким, как человек, но никак не киборгам. Получив миллионы лет назад пусть жалкую механическую, но все-таки жизнь от людей, они со временем и благодаря, в первую очередь, своим создателям смогли постепенно интегрироваться в человеческое общество, найти в нем свою нишу, стать неотъемлемой частью социума цивилизации. Этот уникальный симбиоз, дополнявший и обогащавший друг друга, иначе как киберобществом и не назовешь. Но не только это помогло им возвыситься над простыми механическими роботами. Последние поколения андроидов, спроектированные людьми, имели мозг, созданный при помощи аттоуровня технологий, и реально способный к самообучению и к многовариантности поведения и реакций. Что же говорить о тех поколениях, которые создавали уже сами андроиды, используя псевдозепто- и зептотехнологии.
В тот день, когда один из «новорожденных» андроидов в классе для первичных мнемозагрузок вдруг своевольно отключился от обучающего блока и заявил, что топология и квантовая механика ему неинтересны, андроиды поняли, что пересечена какая-то важная, но невидимая черта, отделяющая искусственное от естественного. Когда тот же андроид на вопрос «а что ему нравится?» ответил «пока не знаю», стало окончательно ясно, что некий Рубикон перейдён, и наступает новая эра.
И вот теперь, когда они почти достигли того, к чему так стремились, войдя, наконец, в контакт с гуманоидами, за которыми они так долго наблюдали и которые были так похожи на тех, кто создал их самих, и оказались вполне достойными людьми, опять возникла эта Паутина, довлевшая все эти миллионы лет! Будь на их месте обычный, простой землянин, он в сердцах грохнул бы кулаком по столу: «Доколе?!» и очертя голову бросился бы в бой. Андроиды, хоть и знакомы были в некоторой степени с чувствами, свойственными людям, переживали их все-таки менее эмоционально. Но не только поэтому «роботизированный муравейник» сильно отличался от человеческого. В их цивилизации полностью отсутствовало гендерное разделение — это раз, и не было ювенального фактора — это два. Различия можно было провести — да и то достаточно условно пока — по возрасту (что никак не влияло на физическое состояние андроида) и по специализации, которая наметилась не так давно, по меркам самих андроидов. Отсюда некоторые чувства, которые люди воспринимали и впитывали на подсознательном уровне в самом начале своей короткой жизни и считали само собой разумеющейся данностью, были мучительно-трудно понятны роботам, если вообще понятны.
Но они готовились, готовились к бою за свою выстраданную тысячелетиями жизнь и зародившуюся способность к эмпатии. Им было что терять, особенно теперь…
* * *
«Пеликан» стремительно разгонялся и ждал лишь приказа, чтобы нырнуть в подпространство. На этот раз экипаж не забрался в криокамеры анабиоза и не собирался идти кружным путем, прыжок будет рассчитан так, чтобы попасть сразу в зону Великого Аттрактора. До него было очень, очень далеко, но Прыгунов твердо обещал помочь. Сомов до сих пор в этом сомневался, но все же согласился пойти на риск и теперь, давая команду Инэссе на прыжок, посмотрел на бортинженера. Тот сидел в своем ложементе, закрыв глаза.
— Инэсса, ныряем!
— Поняла, командир. Нырок!
Все в «Пеликане» стиснули зубы и поморщились — вход в подпространство был немного болезненным. Притухли лампы освещения, мигнули диоды приборной панели, звездолет слегка тряхнуло. Никитин пробежал глазами по приборам:
— Вошли в под! Полет нормальный!
Сомов взглянул на Прыгунова:
— Володя, твоя очередь, готов?
— Да, Михал Васильич. Инэсса, я не знаю, как будет реагировать на мое вмешательство «Пеликан», так что подстраховать меня тебе придется.
Ответ озадачил всех, включая Кью:
— Владимир, я не могу просчитать эффект от твоего вмешательства в работу систем. Но… я постараюсь удержать корабль в тех рамках, которые не позволят ему разрушиться.
— Ну, тогда… поехали!
Вовка закрыл глаза и сосредоточился. Ничего не происходило. На экранах была видна лишь привычная для подпространства серая мгла внепространственного безвременья.
И вдруг по всем отсекам «Пеликана» мгновенно пронесся огненный вал степного сухого горячего пала. Кто-то вскрикнул, а корабль ощутимо тряхнуло раз, два… В следующее мгновение он вынырнул из сизой мглы в темноту и холод космического пространства. На всех обзорных экранах появилось изображение ночи, очень темной ночи с редкими крапинками звезд.
