— Значит, я не ошибся? — Аскет принял из рук Саида подсумок с плазменными гранатами и полными магазинами к «ИПК». — Оборудование соседнего зала — это установка Сливко? Он пытался проверить свою гипотезу и создал Пятизонье?
— Все сложнее, — ответил Апостол. — Первое включение завершилось перегрузкой реактора станции. Катастрофа прошлого века. Сливко исчез. О нем нет никаких упоминаний, начиная с восемьдесят шестого года.
— Тогда кто создал Узел?
— Тот, кто проник сюда в пятьдесят первом. — Апостол обернулся. — Большинство помещений эксплуатировалось не так давно. Здесь кто-то жил и работал.
— Не выяснил, кто?
— Нет. Эти бумаги были надежно спрятаны. Сталкеры обнаружили сейф при помощи имплантов. Они вскрыли стену, чтобы добраться до него. Остальные помещения тщательно вычищены. Думаю, что и жесткие диски старых компьютеров стерты.
— Нужно взрывать установку и уходить!
— У нас нет взрывчатки, — сообщил Саид, завершив осмотр тел.
— Плазменных гранат будет достаточно, — отрезал Егор.
Апостол, отсканировав последнюю страницу документации, вышел на связь с Титановой Лозой.
— Есть канал обмена данными с Орденом, — сообщил он. — Я подключился к мью-фону Дарлинг!
— Попытайся сбросить сканы документов!
— Опасно. Канал не защищен. Я передаю лишь общие сведения. На частотах сильные помехи… — Он вдруг замолчал, затем разочарованно проронил: — Все, связь накрылась…
Оружие и боеприпасы они поделили поровну.
— Уходить будем через шахту. — Дарлинг приняла из рук Саида «ИПК», закинув маломощный «Шторм» за спину.
— Ты много успела передать?
— Почти всё. В общих фразах. Скинула несколько электронных карт. Зашифровала их, прочесть смогут только приоры и командор.
— Я пошел. — Баграмов забрал у Саида все найденные плазменные гранаты. — Ждите меня тут!
Не дожидаясь ответа, он развернулся и побежал к коридору, соединяющему два сектора бункерной зоны.
Аскет не сделал и десяти шагов, как внезапно из смежного зала, прорвавшись через короткий тоннель, выплеснулось зеленоватое сияние, метнувшееся по прочным бетонным стенам мгновенной волной искажений.
— Егор, назад!
Он рухнул навзничь.
Волна зеленоватого мерцания прокатилась в полуметре от пола, вспучив стены бункера пологими волнами мгновенно размягчившегося и тут же застывшего бетона.
Еще секунда — и из короткого переходного тоннеля хлынули механоиды.
Баграмов привстал, одну за другой метнув три плазменные гранаты. Он рассчитывал, что они прокатятся по коридору и вылетят в смежный зал, но неожиданная реакция механических тварей пресекла его отчаянную попытку: механоиды шевелящейся массой бросились наперехват, мгновенно образовав три скопления, — они накрыли своими телами гранаты, прижали их к полу, а через пару секунд ослепительный свет неистовых вспышек озарил бункер, сжигая десятки исчадий техноса, пожертвовавших собой, чтобы предотвратить уничтожение рокового оборудования.
Аскет, оказавшийся слишком близко от эпицентров трех взрывов, лишь плотнее вжался в шероховатый бетонный пол, волны жара прокатились над ним, покрывая искаженные стены мягкими плевками расплавленного металла, он чувствовал, как задымились на нем остатки экипировки, попытался привстать и вдруг почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его, помогли, потащили прочь от злополучного тоннеля, уже изринувшего новую партию механоидов…
Он что-то кричал в отчаянной попытке вырваться, вновь бежать туда, к проклятому оборудованию, но голос, возникший в рассудке, приструнил:
— Не дури! У нас больше нет ни гранат, ни взрывчатки! Мы уходим!
Он плохо соображал, что происходит. Реальность раздробилась на мелкие фрагменты, проносясь мимо осколками восприятия.
Отчаяние, чувство близящегося краха захлестнули его.
Метаболический имплант Егора вновь перешел в форсированный режим, черпая сполохи аномальной энергии, преобразовывая ее в некий запас жизненных сил, поддерживая искру сознания, собирая осколки сущего в целостное восприятие…
Он увидел тусклый дневной свет и, разрывая кольцо сжимавших его рук, начал вставать.
Мир, потонувший в плазменных вспышках, вдруг начал стремительно обретать привычные очертания.
Знакомые контуры руин, зловещие постройки атомной станции, и… полчища разномастных механоидов, прущие со всех сторон, сметая с лика изувеченной Пустоши последние очаги сопротивления разрозненных групп сталтехов…
Он не владел собой, едва осознавал происходящее, тело пылало нестерпимой болью, обрывки одежды всё еще дымились, но ремни и подсумки экипировки не сгорели, а в руках ощущался вес оружия…
Механоиды приближались.
Аскет вскинул «ИПК», подрубая наиболее резвых короткими очередями, попытался найти опору и вдруг почувствовал чью-то спину.
Дарлинг…
Они прижались спина к спине, ведя огонь в разных направлениях, в поле зрения мелькали фрагменты боя. Егор во вспышках выстрелов успел разглядеть фигуру Саида, сдерживавшего механоидов на рубеже ближайшего огрызка стен, мимо, спеша ему на помощь, промелькнул силуэт Апостола, и вдруг…
Нестерпимый, холодный, призрачный и в то же время невыносимый для зрения свет пульсации затопил все сущее.
Время внезапно замедлилось.
Егор еще продолжал стрелять, а фигуры механоидов, по которым он вел огонь, внезапно начали исчезать, таять, затем в фокус зрения попало лицо Апостола — сталкер опустил оружие, недоуменно глядя на небольшую чипованную пластину, ту самую, что он извлек из подбитого исчадия техноса.
Губы Апостола беззвучно шевелились, а на небольшом устройстве, похожем на маркер, ритмично моргал заработавший индикатор.
Через мгновение мир схлопнулся в черную точку и исчез.
Эпилог
Ему виделся ломкий, заиндевелый металлический лес, зеленоватые лужицы «фрича», хлюпающие под ногами, и мертвенный свет пульсации, волнами искажений проходящий сквозь тело.
Почему же так больно дышать?…
Аскету казалось, что он уже целую вечность бредет под сенью промерзших металлических деревьев, задевая лицом тонкие нити серебристых паутинок.
Ядовитые испарения обволакивали каждую ветвь. Местность вокруг выглядела однообразной, унылой и незнакомой.
Хрипло, судорожно вдохнув, он… сел и открыл глаза, дико озираясь по сторонам.
В небе над головой переливались сполохи зеленоватого сияния.
Металлические деревья с тонкими, клонящимися к земле ветвями, напоминающие земные ивы, только в десятки раз крупнее, тесно обступили небольшую прогалину, поросшую ползучими, похожими на колючую проволоку металлорастениями.
