— Не забудь убрать грязный поднос. Он ужасно воняет.
Сосредоточившись на этом приказании, Тоби собрал грязные салфетки, которые валялись на столе. Бросив их на поднос, он вознамерился забрать также тяжелые серебряные бокалы, чтобы их потом помыть. В этот момент он заметил маленький кувшинчик возле книги. В нем было много специй, и он явно был из кухни. Тоби поставил его среди использованных салфеток.
Тихий стон долетел из-за занавеса. Тоби с любопытством уставился на занавес, удивляясь, кто бы мог находиться в соларе.
За его спиной послышался звон. Госпожа нахмурилась, глядя на разлитый глинтвейн. Затем махнула ему рукой.
— Вытри и принеси новое вино.
Пользуясь салфетками, Тоби промокнул лужицу, прежде чем покинуть спальню. Он с облегчением вдохнул свежий воздух, возвращаясь на кухню. Может, спальня госпожи и полна красивых вещей, но при виде ее у него волосы на голове зашевелились.
Его мать отсутствовала, когда он вернулся на кухню. Молли подняла голову, когда он принес ей оба серебряных бокала.
— Госпожа хочет еще подогретого вина.
Молли пожала плечами и потянулась за вином.
— Подожди, пока оно подогреется. Тебе придется отнести его снова. А мне нужно заниматься кашей.
— Я могу посмотреть на тренировку рыцарей, пока буду ждать? — спросил Тоби, переминаясь с ноги на ногу в ожидании разрешения.
— Да.
Тоби со счастливой улыбкой бросился к окну.
Пока вино подогревалось, Молли вытерла поднос и остановилась в задумчивости, увидев стеклянный кувшинчик. Вынув пробку, она понюхала содержимое. Запах был не слишком приятен, но, очевидно, госпожа прислала его с Тоби для того, чтобы добавить эту жидкость в ее вино. Она вылила жидкость в подогреваемое вино. Должно быть, это облегчало боли, которые испытывала госпожа в течение последней недели. Наверное, очень здорово иметь деньги, чтобы заплатить за такое удовольствие.
— Тоби, глинтвейн готов.
Мальчик неохотно отошел от окна и взял поднос, чтобы отнести госпоже. На сей раз дверь открылась быстро, и его впустили в комнату.
— Поставь поднос и иди.
Тоби с радостью подчинился и помчался вниз с сознанием исполненного долга.
— Мама, поторопись. Я думаю, пришел час, — испуганным голосом сообщила Мэри из другой спальни.
Она остановилась в дверях, придерживая тяжелый занавес.
— Успокойся. Если кто-нибудь тебя увидит, все наши старания пойдут насмарку.
Сделав паузу, Филиппа глотнула из бокала. Теплое вино успокаивало нервы, поэтому она сделала еще несколько глотков, выпив большую часть бокала.
— Мама!
— Успокойся, Мэри. Тебе не приходится выполнять никакой работы. Постарайся вести себя с большим достоинством. — Она передала бокал дочери. — Выпей немного вина. Оно успокоит тебя.
Мэри нахмурилась, услышав слова матери, однако поднесла бокал к губам. Вино было теплое, и она жадно допила его до дна.
— Хорошо. А как там ребенок?
Филиппа заглянула за занавес и услышала сдавленные стоны рожавшей Анны. Айви наклонилась над дочерью, которая сидела в кресле для рожениц. Анна сжимала зубами салфетку, чтобы стоны не были слышны за пределами спальни.
— Он идет, дорогая. Тужься. Тужься сильнее!
Филиппа наблюдала, как ребенок покидал лоно матери. Крошечное тельце блеснуло, когда Айви схватила его за щиколотки и крепко похлопала по спинке. Ручки дернулись, и воздух поступил в грудь.
Тоненький писк наполнил спальню.
— Поверни его ко мне, женщина.
Айви бросила хмурый взгляд на Филиппу и подняла новорожденного так, чтобы Филиппа могла определить пол. Мальчик. Личико его покраснело, когда он закричал.
— Хорошо. Видишь, все в порядке, я довольна.
Анна откинулась на спинку кресла для рожениц, она дрожала всем телом. Филиппа повернулась к ним спиной и улыбнулась Мэри.
— Ну вот, дорогая, видишь? Все получилось так, как я тебе и говорила и как должно было быть.
Мэри растянула рот в улыбке.
— Ты всегда права, мама.
— Через несколько дней ты можешь представить своего сына всем. Мы напишем твоему отцу.
— И я смогу вернуться ко двору? — радостно спросила Мэри.
— Да, моя дорогая. Важно, чтобы этот шотландец не столкнулся с тобой в течение многих месяцев. Ты должна быть разумной и избегать его. — Филиппа помахала в воздухе рукой. — Я сомневаюсь, что он приедет в Англию.
«Она не знает Бродика».
Анна стала баюкать сына. Даже если заговор Филиппы был гнусным, его результат был очаровательным.
— Появились всадники!
Это выкрикнул капитан охраны, а колокольчики на стенах зазвонили. Филиппа утратила свой самодовольный вид и бросилась к окну.
— Боже милостивый! Это твой муж!
Знамена Макджеймсов гордо реяли, освещенные полуденным солнцем. Всадники направлялись к воротам, вел их сам граф, и было их раз в пять больше, чем тогда, когда они приезжали, чтобы забрать Мэри.
— Оставайся тут, Мэри. Нельзя, чтобы кто-либо увидел тебя или младенца.
Филиппа подхватила юбки и выбежала из комнаты. Анна уставилась на дверь. Никогда раньше ей не доводилось видеть, чтобы хозяйка Уорикшира бегала.
Мэри заломила руки.
— Дай мне малыша.
Айви схватила в руки метлу.
— Убирайся!
— Ты забываешь, где твое место, потаскуха!
Айви ловко перехватила метлу двумя руками и помахала ею.
— О, я знаю свое место! Я знаю, как отколотить тебя этой метлой, если ты не отстанешь от моей дочери и моего внука!
Айви стукнула концом метлы о каменный пол с такой силой, что Мэри вздрогнула и побледнела.
— Глупая девчонка. — Айви покачала головой. — Твой отец никогда не позволил бы тебе вырасти такой слабой. Я намерена поговорить с ним, когда он вернется. Можешь не сомневаться в этом.
Глаза Мэри сделались огромными и круглыми. Айви ткнула пальцем в ее сторону.
— Уходи с моей дороги, девочка. Здесь дело для женщин. У меня нет времени заниматься твоими детскими штучками.
Насколько Анна могла припомнить, Мэри впервые в жизни выглядела смущенной. Щеки ее сделались пунцовыми, а в глазах появились слезы.
Анну била дрожь, однако звон колокольчиков наполнил ее сердце радостью. Мать протерла ей лоб прохладным полотенцем. Сын ткнулся носом ей в грудь, ища сосок. У нее дрожал каждый мускул, когда она держала младенца. Тем не менее она была счастлива. Она была полна радости и, казалось, излучала солнечный свет.
