Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Открыла женщина — тоже в маске. Лицо обрамляли модно подстриженные короткие черные волосы. На лифе платья вышита паутина. На шее — крестик с рубином.
— Здравствуйте. Я Шарлей Уилкокс, — представилась натурщица. — К мистеру Хазарду.
— К мисс Хазард, — поправила женщина, — к мисс Розанне Хазард. — Она отошла в сторону, пропуская Шарлей. — Давайте сюда пальто и зонтик. Вы насквозь промокли.
Со вкусом обставленная квартира тонула в полумраке. Только на помосте перед мольбертом лежал круг резкого красного света прожектора. Холст казался оранжевым: рядом на столике горели в канделябре свечи. Шарлей услышала, что мисс Хазард закрывает и запирает дверь.
— Что ж, — решила художница. — Хороша, спору нет. «Судя по выговору, она американка или канадка», — подумала Шарлей.
— Идите на помост, дайте на вас посмотреть.
Шарлей подошла к возвышению. Ее омыли ярко-красные лучи.
— Теперь медленно повернитесь, — велела женщина-паук.
Уилкокс начала грациозный поворот. Мисс Хазард окинула ее оценивающим взглядом, подошла и сунула за пояс юбки Шарлей пять стодолларовых банкнот.
— У вас великолепная фигура, — похвалила мисс Хазард. — Начнем, пожалуй. Вы не торопясь раздевайтесь, а я погляжу, как у вас с мускулатурой.
— А за что такие деньги? — спросила Шарлей.
— Разденетесь, тогда и поговорим.
Снизу, с залитого дождем извозчичьего двора, прилаживая зубы, на женские силуэты жадно смотрел Сид Джинкс.
Провиденс, Род-Айленд
18: 07
Когда Дебора принялась на скорую руку готовить салат, Цинк спросил ее об отношениях между Розанной Кийт и близнецами.
— Если не считать недели, проведенной ими в Ньюпорте, когда мама болела, до прошлогоднего судебного разбирательства они с Розанной не контактировали. Пока мы росли, мы ее не видели. Енох Кийт жил затворником в поместье и с мамой не общался, а Розанна училась в Европе. Но близнецы ее ненавидели лютой ненавистью, к которой примешивалась ревность — ведь Розанна упивалась роскошью, а они мучились с моим отцом.
— Как вы описали бы Розанну Кийт?
— Родилась с серебряной ложкой во рту и твердо намерена ее удержать. Любой ценой.
— Что если она увидела бы в ком-нибудь угрозу своему финансовому положению?
— Кто знает, — ответила Дебора. — А теперь сделайте одолжение, исчезните из кухни и дайте мне накрыть на стол. Кыш! Тут я командую.
Чандлеру было приятно сознавать, что чем дольше Дебора находится рядом с ним, тем больше она успокаивается. В ее попытках добродушно трунить еще сквозило напряжение, но оно постепенно таяло. Прихватив стакан, инспектор двинулся в гостиную, выдержанную в кремовых и теплых коричневых тонах. Оказавшись предоставлен сам себе в чужом доме, Цинк всякий раз шел прямиком к книжным полкам, чтобы составить представление о хозяине или хозяйке. Библиотека Деборы Лейн оказалась весьма пестрой. Половину шкафа занимали мэтры — Фолкнер, Пруст, Грин, Камю, Достоевский и Вулф, другую — столь же многочисленные романы Розмари Роджерс, Лоры Макбейн, Кэтлин Вудивисс и иже с ними.
«Любительница р-р-романтических историй», — решил Чандлер и отправился искать туалет.
В прихожую выходили три двери. Из единственной приоткрытой — из спальни Деборы — высунулась пушистая мордочка Нарциссы. «Красавица или чудовище», — Цинк толкнул другую дверь. За ней оказалась кладовка, заваленная хламом, собранным со всей квартиры. «У всех свои секреты», — подумал Цинк.
Вернувшись в гостиную, он заметил на столе у окна, выходящего на кладбище Сент-Джон, компьютер. Рядом высилась стопка листов, испещренных карандашными пометками: распечатанный текст, разделенный на главы. К маленькому зеркальцу сбоку был приклеен скотчем женский портрет.
— Вы пишете романы? — крикнул Цинк в сторону кухни.
— Которые никто не покупает, — отозвалась Дебора.
— А кто на рисунке на зеркале?
— Коринна Грей. — И чуть тише: — Мое второе я.
Англия, Лондон
23: 19
Голая Шарлей Уилкокс плакала в ванной. Косметика размазалась по лицу, между ног саднило и болело. Теперь женщина за дверью пугала ее.
«Мне бы сразу догадаться, — казнилась Шарлей, — неспроста она так на меня пялилась. Но такие деньжищи… они бы пришлись маме очень кстати. Да хоть какие! Что ж я, уличная…»
За дверью вдруг послышался звон разбитого стекла и глухой удар: на пол упало что-то тяжелое. Кто-то вскрикнул: «О Господи, нет… Помогите!» — и наступила тишина.
Шарлей Уилкокс оцепенела от испуга. Она оглядела ванную в поисках другого выхода и ничего не нашла. Только зарешеченное вентиляционное отверстие в потолке.
На нее нахлынули противоречивые чувства.
Что если там, за дверью, Розанна сильно поранилась или умирает от… от чего? От эпилептического припадка? Может, она упала и разбила голову?
А может, пока она сидела тут нагишом и нюнила, Розанна испустила дух? Шарлей явственно представились газетные заголовки: «Лесбийская любовь опасна для жизни!»
— О Боже, — простонала она, осторожно отпирая и чуть приоткрывая дверь.
Французское окно, выходившее на балкон над конюшнями, было разбито, пол в комнате усеян осколками. В образовавшуюся дыру хлестал дождь, заливая шторы. Ковер пересекала цепочка грязных следов, обрывавшаяся у двери ванной.
Широко раскрыв глаза, Шарлей уставилась на бездыханное тело, распростертое на полу в пяти футах от нее. Внезапно дверь распахнулась, втолкнув ее обратно в ванную. Чья-то рука ухватила натурщицу за волосы и потащила в коридор. Там голову Шарлей рывком запрокинули, и в горло девушки впились клыки.
Шарлей отпрянула, оставляя на острых зубах лоскутья живой плоти, и, насмерть перепуганная, очутилась нос к носу с Дракулой — высоким, зловещим, в широком плаще на алой подкладке. Черные крашеные волосы, зачесанные назад, открывали лоб с высокими залысинами, из-под верхней губы выступали два бритвенно-острых песьих клыка с налипшими клочьями кожи. С клыков капала кровь.
Шарлей, спотыкаясь, бросилась через комнату, Граф — за ней. Мельком поймав свое отражение в стекле рядом с разбитой балконной дверью, девушка увидела, что хищная рука в пречатке вот-вот схватит ее за волосы. В отчаянье она метнулась вперед, пробила стеклянную преграду и упала с третьего этажа в сад.
Во дворе зажегся свет.
Провиденс. Род-Айленд
18 : 29
После ужина Дебора показала Цинку письма Сида. Некоторое время он молча читал непристойные угрозы. Потом поднял глаза и спросил:
— И давно вы их получаете?
— С шестнадцати лет.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
