— то мои победы, станут её победами.
— Проблема в том Иньиго, что твои поражения станут поражениями семьи, — покачал он головой, — а ставки в этой игре слишком высоки.
— Я это прекрасно понимаю дедушка, — согласился я с ним, — так что поговорите с отцом по его возвращении, ему нужно поменять своё мнение в отношении меня, пока это не станет слишком поздно или как минимум не мешать, если он отказывается мне помогать.
— Он станет главой рода после моей смерти, а не ты, — голос дона Иньиго стал строг, — ты обязан будешь его слушать!
— Мне бы не хотелось говорить эти слова ваше сиятельство, — мой голос похолодел, — но смертность среди дворян бывает иногда очень высокой.
— Ты угрожаешь? Мне? Своей семье? — искренне удивился он, даже отшатнувшись от меня.
— Дедушка, — я снова сбавил тон и постарался говорить мирно, — я не хочу причинять семье проблемы или тем более враждовать с ней. Я не идиот и вроде бы доказал это на деле. Но если кто-то не понимает причин моих поступков или действий, думая, что знает это лучше меня, то я огорчу этого человека, возможно даже смертельно.
— Ты жесток, — он новым взглядом посмотрел на меня, — как я этого не разглядел раньше? За этой маской мягкого и податливого человека скрывается сердце из стали.
— Так проще жить, когда тебя недооценивают дедушка, — мягко улыбнулся я ему, — особенно имея такое тело, как у меня.
Маркиз задумался, а я ему не мешал.
— Хорошо, — наконец ответил он, — если пообещаешь не вредить семье, и всегда заботиться о её достоинстве и процветании, я поговорю с Диего.
— Клянусь в этом своей душой дон Иньиго, — ответил я и перекрестился.
— Твои планы на будущее? Я имею в виду не Кастилию, — поинтересовался он, когда мы закрыли тему подчинения.
— Подчинить Аликанте, подчинить пиратов, обеспечить себе стабильное поступление денег с налогов, — пожал я плечами, — но конечно нужно будет во всём разобраться там лично.
— А для этого тебе нужна армию, — покивал он, — я и думал, зачем тебе столько солдат.
— Я узнал об этом месте всё, что было доступно, там тысяча пятьсот жителей, большинство мавры и иудеи. Христиан там меньше трети. Производства практически нет, все живут за счёт порта и торговли.
— Определённо вижу у тебя проблемы, — улыбнулся он.
— Поэтому мне и нужно разбираться на месте, — согласился я с ним.
— Что же, я распоряжусь, чтобы тебе приготовили припасы в дорогу, — он задумчиво посмотрел в сторону мнущегося у стены Бартоло, к которому приставали местные девушки, всё же парень был молод и очень хорош собой.
— Спасибо дедушка, — я протянул ему руку, и он осторожно пожал её, удивлённо посмотрев на неё.
— Мне кажется или правая стала меньше трястись, чем левая? — спросил он у меня, беря в обе свои ладони мои руки.
Я посмотрел и да, определённо изменения тела происходили, и как заверял меня крутящийся счётчик на пункте устранения этой проблемы, вскоре она исчезнет вовсе.
— Я росту дедушка, — пожал я плечами, — кто знает, может когда достигну твоего возраста, будут также строен, красив, как и ты.
Маркиз изумлённо посмотрел на меня и внезапно расхохотался. Затем протянул руку и взлохматил мои волосы.
— Ах ты маленький подхалим! — изумился он, — и как в тебе всё это намешено?
— Я Мендоса! — гордо сказал я и явно этим его порадовал.
— Да, кстати, — вспомнил я и жестом руки позвал Бартоло, который с облегчением и радостью вырвался от окружавших его девушек.
— Синьор Иньиго? — обратился он ко мне на итальянском.
— Принеси подарки, что я подготовил для дедушки и матери, — попросил я его.
— Сию минуту, синьор, — кивнул он и бросился бегом выполнять просьбу.
— Что ты ему сказал? — поинтересовался маркиз.
— Подарки, — кратко ответил я, — сейчас сами всё увидите.
Бартоло и правда вернулся очень быстро, принеся два свёртка, один большой, второй маленький.
— Прошу передать это синьоре Брианде, но после моего отъезда, — попросил я его, протягивая ему коробочку.
Маркиз открыл её и глаза его расширились.
— Это же целое состояние Иньиго, — он перевёл взгляд на меня, — почему не хочешь подарить сам? Уверен твоей матушке понравится это ожерелье.
— Не хотелось бы покупать её отношение ко мне, к тому же я увидел, что оно не поменялось за эти годы, — спокойно ответил я, — так что пусть всё остаётся, как есть.
— Хорошо, ты в своём праве, — вздохнул он и бросив последний взгляд на сверкающие камни, закрыл шкатулку.
— Этот же подарок, — я показал Бартоло вручить второй свёрток дедушке, поскольку сам не смог бы его даже поднять, — единственному человеку, которого я на текущий момент считаю своей единственной семьей.
— То есть мне? — без ложной скромности сказал он и я кивнул, показав ему развернуть ткань.
Когда он снял последний слой то в его руках оказался меч в ножнах. Причём не вычурный, украшенный камнями, а немецкий, из лучшей стали и заказанный у лучшего мастера, что мне посоветовали.
— Это лучшее, что я нашёл для своего дорогого дедушки, — прокомментировал я, когда он в полном восхищении вытащил лезвие из ножен и залюбовался его голубым отливом. Он долго рассматривал сталь, из которой был изготовлен клинок, даже помахал им и остался доволен.
— Хотя годы, когда я сам выходил на поле боя, остались позади, но любовь к хорошему оружию никуда не делась, — с улыбкой он вернул клинок в ножны, — спасибо Иньиго, порадовал старика.
— Я рад, что смог найти этот меч, — кивнул я, — есть ещё подарок отцу и дяде, но видимо если я еду в Сеговию, то сам передам их им.
Маркиз задумался, но затем ошарашил меня.
— Я еду с тобой. У меня тоже есть дела при дворе, к тому же определённо есть люди, которые давно высказывали мне заинтересованность знакомством с тобой.
— Но вы уверены дедушка? — удивился я, — не стоит это делать только в благодарность мне за подарок.
— Нет Иньиго, поверь, я бы этого не сделал, если бы
