30 сребреников — 2. Путь Скорби
Глава 1
7 апреля 1455 A. D., Неаполь, Неаполитанское королевство
Вызывать архиепископа повесткой было явно моветоном, к тому же мы с ним на фоне взаимных финансовых махинаций даже чуточку сблизились, так что я попросил инквизиторов составить мне компанию, идя на ужин к архиепископу Неаполя. Он правда не знал, что мы будем у него в гостях, но когда слуги доложили, кто к нему явился в дом без приглашения, но благоразумно пригласил нас внутрь и даже не сильно возмущался при этом.
— Ваше преосвященство, — я был на руках Бернарда, поскольку Алонсо был занят начавшимся ремонтом монастыря францисканцев, а поскольку я не сильно доверял его настоятелю, то мой управляющий был там постоянно, ведя переговоры с главами цехов тех, кто этот ремонт осуществлял. Так что последнее время Бернард, несмотря на свою заживающую руку и невозможность сидеть, был моим постоянным носильщиком, что впрочем не было ему в тягость.
— Братья, прошу присоединиться к моей скромной трапезе, — Ринальдо Пишичелло пригласил нас за стол и приказал слугам принести дополнительные приборы.
— Ваше преосвященство, — пока все рассаживались и ждали приноса столовых принадлежностей, я обратился к нему, — мы с братьями решили, что можем поговорить с вами об одном деле, касающимся вас, без приглашения вас в магистрат.
Уши архиепископа сразу навострились.
— Несомненно правильное решение брат Иньиго, но о каком деле идёт речь? — осторожно поинтересовался он.
— В ваших разночтениях с Лоренцо Валла, — мягко ответил отец Иаков, — как вы знаете, после отъезда из Неаполя, он помирился с покинувшим нас недавно папой Николаем V и занимал при нём должность апостолического секретаря и каноника Латеранской базилики.
— Он в своих работах высказывал мнение, что возможно кровь Христова, пролитая во время Страстей, не соединилась с божественной сущностью Христа в течение трёх дней его погребения, — склонил в упрямом жесте голову архиепископ, — что является явной ересью и я не могу оставить это без внимания.
— Ваше преосвященство, — мирно поднял я свою дрожащую руку, — я встретился в Риме со многими известными богословами и все меня заверили, что это сложный дискуссионный вопрос, ответ на который может дать как минимум большая встреча специалистов или как максимум Собор. Никто не смог сказать однозначно — ересь это или нет, так как в каноничных текстах нет однозначного ответа на этот вопрос. Другое дело апокрифы…
Тут я сделал паузу, а инквизиторы при этом слове сразу напряглись.
— В них есть упоминания об этом, но вы правда хотите, чтобы мы погрузились в их изучение? — поинтересовался я.
Архиепископ дураком точно не был. За изучение и главное проповедование «серых» текстов, вне каноничных четырёх Евангелие можно было с лёгкостью попасть на костёр.
— Таких мыслей у меня не было брат Иньиго, — быстро ответил он.
— Я в свою очередь, когда был в Риме, разговаривал с Лоренцо Валла, — неожиданно для меня признался брат Иаков, — он сказал, что напишет письмо папе, где откажется от этих слов, если они вызывают смущение в его творчестве. Уверен, что такое письмо было написано, ведь прошло столько времени с нашего отъезда.
— Если такое письмо действительно существует, — архиепископ схватился за подданное ему монахом бревно, — это решит все разногласия между нами.
— Брат Иньиго, — на меня вопросительно посмотрел отец Иаков.
— Сегодня же гонец уедет в Рим, — кивнул я, — если письмо есть, он привезёт ответ, и мы все с радостью закроем этот вопрос.
— Согласен, — архиепископ кивнул, и показал на накрытый и подготовленный стол, — тогда если дела решены, прошу всех поужинать.
Не отказался из вежливости никто, даже отец Иаков, который стал есть только хлеб, к остальному даже не притронулся, но все просто не стали обращать на это внимание.
— Брат Иньиго, — ко мне обратился архиепископ Ринальдо, чтобы заполнить тишину за столом, — вы очень интересны не только мне, но и многим в этом городе. Не могли бы вы немного рассказать о себе?
— Ваше преосвященство за малостью лет, мне особо нечего и рассказывать, — улыбнулся я, — милостью божьей пришёл я в этот мир таким, какой я есть и если бы не доброта кардинала Торквемада, то я бы так и остался затворником Гвадалахарского дворца Мендоса в Кастилии.
— Он привёз вас в Рим? — поинтересовался он.
— Совершенно верно ваше преосвященство, — согласился я, — он и монсеньор кардинал Борджиа были так любезны, что приютили меня у себя и нашли мне учителей, так что я им обоим обязан тем, что сейчас имею.
— Ваша скромность брат достойна похвалы, — в разговор вмешался брат Иаков, — мне же многие говорили как раз обратное.
Архиепископ Ринальдо заинтересованно посмотрел на него, но тот с улыбкой отказался объяснять свои слова.
— В общем ваше преосвященство, — попытался я закончить разговор о себе, — я не та фигура, которая достойна обсуждения за таким столом, на котором присутствуют такие священники, как вы и мои братья по расследованию.
Я не стал перечислять поимённо, чтобы не было кому-то обидно, что его забыли, так что продолжил.
— Не могли бы вы, кстати, ваше преосвященство просветить и мне один непонятный момент, — обратился я к нему.
— Какой же брат? — поинтересовался он.
— Папа Николай V, мир его душе, — перекрестился я, — как я понял не был дружен с королём Арагона, нынешним правителем Неаполитанского королевства?
— Дружен? — тот даже фыркнул, — они друг друга ненавидели. Так что ваш приезд стал очевидным продолжением этой взаимной ненависти друг к другу.
— Так и думал, что вопрос веры был лишь предлогом этой поездки, — я искоса посмотрел на брата Иакова, но тот сделал вид, что ничего не знает.
— В это в Неаполе никто не поверил, — поморщился архиепископ Ринальдо, — все прекрасно поняли, что это месть королю Альфонсу за закрытие филиала инквизиции.
— Простите братья, — он обратился к священникам, — но не в моих силах было отменить этот приказ.
— Ваше преосвященство, — с поклоном ответил отец Стефан, — мы это прекрасно знаем, и не можем вас осуждать
