Книга Серебряная пуля - Виталий Гладкий

Пеха давно уснул, а я все сидел, погруженный в раздумья. Все выходило на то, что Воловик от меня не отстанет. Скорее всего, именно его люди убили Африкана, предварительно устроив пытку, чтобы выведать, где находится амулет, который дает человеку Силу. (Знать бы, что это такое и с чем его едят.) А еще амулет дарит человеку долголетие. Конечно, по поводу долголетия — это мои догадки, которые и вовсе выглядят фантастикой. Но ведь не зря Воловик, интересующийся вопросом продления жизни, устроил за вещицей такую серьезную охоту.

Но каков Африкан! Мужик-кремень. И под пыткой ничего не сказал. Вот тебе и дедуля-божий одуванчик. Я бы с ним точно пошел в разведпоиск. Такие люди, как Африкан, всегда были наперечет, а нынче — тем более. Убили его, скорее всего, потому, что он каким-то образом освободился от пут и принял свой последний бой. Видимо, от изрезанного и истыканного ножами старца не ожидали такой прыти и бдительность притупилась. Убийцам повезло, что они застали его врасплох. Иначе им точно не поздоровилось бы. Видимо, шустрый крысеныш, пролезший через каминную трубу, открыл дверь другим бандитам, и они повязали Африкана во сне.

Однако почему тот хмырь, который говорил со мной по телефону, сказал что «в тебе есть Сила?». Откуда она могла взяться? Ведь я не прикасался к амулету и даже его не видел. (Если все же принять на веру бредни насчет того, что некая колдовская штуковина может сделать человека богатырем.) Но с другой стороны — тут я вспомнил схватку с «Фредди» и то, как легко поднял одной рукой Чирика, — не исключено, что неизвестный прав. Тем более если учесть мой неожиданный обморок. Видимо, это была реакция на проявление Силы.

И самое главное — кто такой «Фредди»? Похоже, он ищет то же, что и Воловик, — амулет. Но почему бомжеватый попрошайка забрался в мою квартиру, а не этажом выше? Перепутал адрес? Вряд ли. Выходит, в квартире Африкана он уже побывал… Когда? Тут и гадать нечего — сразу после убийства старика. А может, это он его и убил?

Нет-нет, не похоже! Комплекция урода не позволяла ему воспользоваться каминной трубой для проникновения в жилище старика. По здравом размышлении, не исключено, что он следил за людьми Воловика, которые проникли в квартиру Африкана. Мало того, он сообразил, что амулет им не достался, потому что в противном случае живыми от него они бы не ушли. Я мог говорить это с полной уверенностью в своих словах, потому что мне не только довелось драться с «Фредди», но и видеть его в смертельной схватке. Это не человек, а машина для убийства.

Выходит, что уродливый убивец обладает каким-то сверхъестественным чутьем на проявление Силы, и он унюхал, что амулет может находиться в моей квартире. Конечно же колдовской вещицы в моем жилище нет и быть не может, но Сила каким-то чудесным образом угнездилась внутри меня, и теперь «Фредди» не успокоится, пока не удостоверится в правильности своей догадки. То есть пока не выпотрошит меня, как лиса суслика.

Да-а, дела… Час от часу не легче. В спальне посапывает несостоявшийся наемный убийца, которого послали по мою душу, некий телефонный хулиган грозится замочить меня через сутки, и, если это Воловик, у него точно есть такая возможность, а где-то среди бомжей затерялся «Фредди», который страшнее чумы и который не успокоится, пока проклятый амулет не окажется на его грязной, давно не мытой шее. Короче говоря, суши весла, Алекс Богданов, ты приплыл.

Но самым паршивым было то, что я не мог обратиться за помощью даже в милицию. Ведь тогда пришлось бы все рассказать, и кто знает, как посмотрит Фемида на мои похождения. К тому же моим россказням про амулет и Силу точно никто не поверит. А насчет защиты и мечтать не приходится — к каждому гражданину нашей необъятной страны мента в качестве телохранителя не приставишь.

Надо что-то делать! Мне уже было наплевать, каким образом Африкан сумел передать мне частичку этой Силы (именно частичку, потому что в данный момент я не чувствовал ее проявления). Главной задачей я считал просто сохранить свою жизнь. И за это готов был драться, не жалея живота своего. Но с кем? Где находятся мои враги?

Однако прежде всего нужно было запастись продуктами. Теперь я был не сам по себе, — Петрухе ведь нужно, пока он не оклемается, надежное убежище, — поэтому этот вопрос встал передо мной во всей своей неприглядной наготе. Летом у меня всегда было хоть шаром покати по части еды, так как мать занималась дачей, а сам я не очень рвался к кухонной плите. По этой причине в квартире не наблюдалось никаких продуктов, даже в морозилке, и питался я в основном у Маруськи. Или у Чабера, если просто хотелось выпить и слегка перекусить.

Оставив Пехе записку, где был указан мой маршрут, я надел легкую летнюю куртку, спустился в подъезд и вышел на улицу с неприятным холодком между лопаток. Мне казалось, что на меня со всех сторон смотрят враждебные глаза, поэтому я был напряжен как струна. Даже заткнутый за пояс ТТ не добавлял мне уверенности. В городе ликвидировать человека — раз плюнуть. Это в лесу ты слышишь каждый шорох и можешь заметить и отреагировать на любое движение. А здесь сотни разных звуков давят на уши, и человек становится беспомощным, как младенец. Толпа — это не защита, а повышенная опасность. Тем более что на чердаке дома напротив, к примеру, может сидеть в засаде снайпер. И он точно не промахнется, потому как видимость отличная и ветра почти нет.

В общем, от большого нервного напряжения, пока отоваривался в супермаркете и шел к родному подъезду, я оказался весь в мыле, словно загнанная лошадь. И только когда за мной закрылась дверь парадного, я облегченно вздохнул и привалился к стене, чтобы унять волнение, потому что сердце колотилось в груди, как овечий хвост.

Немного отдохнув и успокоившись, я начал подниматься с тяжеленными пакетами по широкой лестнице, в который раз поминая недобрым словом строителей времен недоразвитого социализма. Ну что им стоило воткнуть в наш дом хоть какой-нибудь паршивенький лифт?! Лестницы и парадное сделали как в приснопамятном московском Доме на набережной, а о комфорте жильцов не позаботились. Наверное, так было сделано для того, чтобы партайгеноссе разного уровня не заплывали жирком. Пройтись за день по нашей лестнице несколько раз туда-сюда — хорошая зарядка. Только мне она почему-то была не в масть.

Добравшись до своей лестничной площадки, я поднял глаза… и едва не воскликнул, как Глеб Жеглов в известном фильме: «Ба, какие люди! Манька Облигация собственной персоной!» Сверху спускалась мадемуазель Анжела. Но что это? Она просто лучилась от светлой улыбки. Казалось, еще немного — и эта холодная скользкая рыба скажет: «Милый, как долго я тебя ждала! Где ты задержался? Обними меня, мой козлик».

Но Анжела сказала нечто иное — пропела, словно мифическая сирена, которая хотела извести Одиссея: