сотни мастерских, среди которых не более 20 были более или менее крупными; но и в них количество работников не превышало пяти человек. А почти половина мастеров обходилась без наемных рабочих. Мастерские выпускали металлическую посуду, замки и фонари, винты и петли. В Солнечногорской волости Клинского уезда плели из проволоки грохоты для веялок, в Капынинской волости Верейского уезда ковали гвозди, в Рудненской производили наборы для конской сбруи, в Троицкой Московского уезда ковали заготавливали подносы для Жостовского лакового промысла.
Во второй половине XIX века в Московской губернии, а именно в Дмитровском уезде началось кустарное изготовление жестяной игрушки. Первоначально ее производили в крупных городах – Риге, Петербурге, Москве, – в основном копируя привозные немецкие игрушки. Рост спроса заставил заинтересоваться такой игрушкой и деревню. Предполагается, что начало промысла связано с именем крепостного крестьянина Петра Талаева, ранее занимавшегося в одной из московских мастерских изготовлением каретных фонарей, и приходится на 40–50‑е годы. Обосновавшись в деревне Астрецово, мастер вместе с сыновьями наладил домашнее производство жестяной игрушки. В 1870‑х годах продукция Талаевых была уже достаточно известна, мастерская расширилась и начала скупку изделий и деталей для них у маленьких семейных мастерских. К концу столетия работало уже около 100 таких мастерских, преимущественно в деревнях Вороново, Елизаветино, Починки, Подолино и Яковлево. Дмитровские игрушечники были связаны с сергиево-посадским рынком игрушки. Отчасти это диктовало ассортимент изделий. Производились трубы и рожки со свистком, копилки, музыкальные шкатулки, кукольная посуда, ветряные мельницы. А в начале ХХ века мастерская Талаевых, превратившаяся в фирму (в специально построенной двухэтажной мастерской, снабженной средствами механизации, работало около 20 человек), начала выпускать игрушечные пароходы, паровозы, заводные автомобили, трамваи и даже аэропланы.
В Московском промысловом районе существовал Гуслицкий кустарный район в Богородском и Бронницком уездах и в соседних уездах Рязанской и Владимирской губерний. В Московской губернии на Гуслицкий район приходилось около 50 селений. Он, прежде всего, был известен выработкой топоров, сосредоточенной в Запопорской и Дороховской волостях. Особенно славились топоры беливские (с. Белив Запопорской волости). В 1882 году беливский топорник Е. Батулин даже получил на Всероссийской выставке в Москве серебряную медаль. Промысел был известен с XVII века. В начале XVIII века в Гуслицах выработкой топоров было уже занято до 1250 мастеров при 500 горнах, большая часть которых приходилась на Белив и Понарино, где производством занимались в каждом дворе. В течение рабочего дня, с 4 часов утра до 8 часов вечера, в одном горне при двух рабочих изготовлялось 10 топоров.
В Гуслицах, или Загарье, преимущественно в Новинской волости Богородского уезда, получило развитие и меднолитейное производство, известное с XVIII века. В значительной мере это было связано с событиями Отечественной войны 1812 г.: для возобновления порушенных храмов потребовалось много церковной утвари. Наряду с ней развернулось производство для нужд армии: мундирных пуговиц, эфесов для холодного оружия. Во второй половине столетия меднолитейное и кузнечное производство стало распространяться и на другие уезды – Ягунинскую волость Звенигородского уезда, селения Рузского, Московского, Клинского уездов. Немалое место в этом производстве стали занимать и маленькие литые медные и латунные иконы и кресты. Связано это с общей либерализацией жизни в стране после смерти Николая I, в том числе с прекращением гонений на старообрядцев, которых было очень много в Гуслицком районе. Ведь формы, в которых отливались эти иконы и кресты, могли использоваться десятилетиями, если не веками, и сохраняли те черты, которые появились еще в «дониконианской» Руси. Да и сами эти вещи сохранялись по домам очень долго. Старинные изделия отличаются от новых: литье было примитивным, без «прибылей», компенсировавших усадку металла при остывании (они потом отрезались), так что на «заднике» у них была большая раковина, углубление. Но и новых, «никонианских» икон, складней и крестов, производилось немало. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов солдатам выдавались складни, на створках которых изображалось несколько небольших иконок: двунадесятых праздников, избранных святых и т. д. Так что практически каждый солдат перед боем мог помолиться «своему» святому, именем которого был наречен. Такие изделия бывали и чистого металла, и покрытые эмалью, обычно голубовато-зеленоватого оттенка, и с чеканкой и гравировкой. Литые кресты (старообрядцы прибивали их над воротами или над дверями своих домов и даже надворных хозяйственных построек) были с распятием, простые восьмиконечные или сложной формы, с предстоящими персонажами. Требовалось много и наперсных крестов для многочисленного духовенства. Такое производство существовало и в других губерниях, например в Ярославской и Вологодской.
Кузнечный промысел был распространен в Ярославской губернии, в Ярославском и Ростовском уездах. В Ярославском уезде в начале ХХ века насчитывалось свыше 1300 кузнецов и слесарей, особенно в Бурмакинской волости, где их было не менее 800 человек, занятых в основном приготовлением конской сбруи: удил, мундштуков, трензелей, стремян и пр. Ценность производимых в Ярославском уезде изделий составляла почти 1 миллион рублей.
Нельзя не упомянуть о самоварном промысле в Туле и окрестных селениях. Тульские самоварные фабрики в основном занимались сборкой самоваров из деталей, полученных от кустарей. Имело место разделение труда по селениям. Но в д. Ильино Александровского уезда самовары делали целиком, даже из своего материала, продавая скупщикам по 2 рубля 20 копеек за штуку. По деревням изготовлялись также замки, дверные петли, печные приборы, цепи и пр. Тульский промысел отличался также массовым изготовлением ювелирных изделий из «самоварного золота» – обрезков латуни, томпака и мельхиора; в литературе XIX века они так и назывались «тульскими» (например, «тульские кольца» у одного из героев «Записок охотника» И. С. Тургенева, «булавка с тульским пистолетом» у одного из персонажей «Мертвых душ» Н. В. Гоголя) как символ дешевого щегольства.
Дешевые галантерейные и ювелирные изделия производились кустарями во многих районах: в народе росло их потребление. В Московской губернии, в Колесцовской волости Клинского уезда делались медные цепочки, а в Борщевской волости – оправы для очков. Широкое развитие производство дешевой «ювелирки» получило в Звенигородском уезде, в Ягунинской, Перхушковской и Петровской волостях, где производились галантерейные крючки, сережки, кольца. В некоторых селениях Звенигородского, а также Бронницкого, Подольского и Верейского уездов работали не только с медью, но и с серебром и даже золотом. В Софьинской волости Бронницкого уезда кустари делали серебряные портсигары, табакерки, пудреницы, золотые цепочки. В Перхушковской волости Звенигородского уезда и в Кленовской волости Подольского уезда шло производство золотых колец, серег, браслетов и серебряных лампад, а в селе Кубинка началось изготовление недорогих золотых и серебряных корпусов к карманным часам.
Ювелирный промысел существовал также в Казанской губернии в Лаишевском уезде (в Рыбьей Слободе) и Козьмодемьянском уезде в деревнях Чалымкиной и Анатыше. Изготовляли кольца, перстни, серьги, броши, подвески, браслеты, ожерелья, цепи, пояса, пряжки, пуговицы, булавки для шляпок, подстаканники, пудреницы, портсигары, салфеточные кольца, разрезальные ножи для книг, нательные кресты и пр., а также украшения для конской сбруи. Занятие это было очень давнее, работа сезонная, при значительном участии женщин и подростков, и выполнялась исключительно в избе. Мастера разделялись на ювелиров, сканщиков, чеканщиков и литейщиков. В Рыбьей Слободе ювелирно-чеканным промыслом занималось 52 двора, около 110 рабочих рук. Но прежде всего ювелирный промысел известен в Костромской губернии, в основном в Костромском и Нерехтском уездах. Из золота, серебра и меди здесь
