нем такое количество дефектов, что продолжать работу было опасно. В любой момент от удара резца блок мог просто раскрошиться. Пройдет чуть больше десяти лет, и 6 мая 1476 года (Микеланджело тогда исполнился годик) за плохо обтесанный мрамор берется другой скульптор — Антонио Росселлино. Увы, он тоже не сможет продвинуться в работе, и мрамор заклеймят непригодным. Блок забросили на фабрике, каменщики присаживались на него отобедать, а кто-то в сердцах мог и пнуть огромную глыбу. Камень терпеливо ждал своего героя.
В еще по-летнему теплый день, 9 сентября 1501 года, Микеланджело впервые вонзает свой резец в мраморного гиганта. По контракту скульптору дали 2 года, чтобы он закончил статую Давида. В лучших традициях своего характера, Микеланджело закрылся в предоставленной ему мастерской и никому не позволял даже одним глазком подсмотреть за работой. Для Микеланджело это был не просто хорошо оплачиваемый заказ, это было дело чести и принципа. Смочь то, в чем провалились два уважаемых скульптора, и подарить свою первую значимую работу родному городу. Поставить «Давида» предполагали на крышу Кафедрального собора. Когда скульптура была почти закончена и Микеланджело разрешил взглянуть на нее комиссии и уважаемым синьорам города, всем стало ясно: скульптура слишком хороша, чтобы убирать ее наверх, где толком никто не смог бы рассмотреть рождающийся шедевр. Куда же поставить «гиганта»? Решать такой деликатный вопрос будут люди, понимающие в искусстве как никто другой — творцы Флоренции. Список имен «звездной комиссии» не может не впечатлить. И в тоже время он подчеркивает, какой невероятный период переживал город, когда на каждом углу создавались великие произведения искусства, которые сегодня мы изучаем в учебниках! Итак, в комиссии числились: Сандро Боттичелли, Филиппино Липпи (тот самый сын художника Филиппо от монахини Лукреции), Перуджино (учитель Рафаэля), Леонардо да Винчи и другие художники и архитекторы города. Подождите, в списке указан Леонардо да Винчи, наверное, Микеланджело был безумно рад и польщён? Как же.
Между Леонардо да Винчи и Микеланджело была сильнейшая конкуренция. Микеланджело много слышал о гении да Винчи, до Флоренции доходили новости о его чудо-машинах и живописных приемах, пока тот работал на миланского герцога. Мальчишки-подмастерья с придыханием обсуждали слухи и сплетни о великом гении. Уже при жизни Леонардо создал себе некий ореол загадочности, пленявший его современников. Вернувшись во Флоренцию почти одновременно, два гения не могли не встретиться на какой-нибудь улочке. Взаимная неприязнь обуславливалась не только соперничеством, но и совершенно разными характерами, также повлияла и большая разница в возрасте. Микеланджело был на двадцать три года младше Леонардо, хотя ему это совершенно не мешало грубить «старику». До нас дошел небольшой рассказ, позволяющий оживить героев.
Некий Аноним Гаддиано в написанной биографии Леонардо рассказывает о встрече двух соперников на площади Санта-Тринита. Теплым вечером Леонардо прогуливался по городу, как обычно, витая в своих мыслях. Вдруг его остановила парочка ребят, обсуждающих строфы из «Божественной комедии» Данте. Юноши попросили объяснить им значение строфы. По какой-то неизвестной нам причине Леонардо не захочет этого сделать. Но, завидев выходящего из-за угла Микеланджело, окликнет его: «Вот, Микеле Аньоло, он все знает и объяснит вам». Микеланджело остановился и взорвался следующей фразой: «Объясняй ее сам — ты, кто сделал коня, чтобы отлить его в бронзе, и не отлил, и бросил его от стыда. Как же эти тупоголовые миланцы поверили тебе?» Чем была вызвана такая реакция? Возможно, Микеланджело, который очень гордился тем, что знал произведение Данте наизусть, услышал некий сарказм и укол со стороны Леонардо. Или же Микеланджело задело, что снова все восхищались и останавливали на улице не его, а этого модника Леонардо! Леонардо действительно очень элегантно одевался и следил за собой. В отличие от Микеланджело, который мог носить одну и ту же одежду месяцами, не смывал с себя мраморную пыль и ходил по локоть с черными, мозолистыми руками.
Так сложилось, что во Флоренции часто люди творческой профессии не следили за своим внешним видом и не отличались красотой. Джорджо Вазари оставляет комментарии о неказистой внешности Джотто, биографию Брунеллески он вообще начинает с фразы: «Многие, кому природа дала малый рост и невзрачную наружность, обладают духом, исполненным такого величия…», а описывая жизнь Рафаэля дивится, что тот в добавок к своему таланту, был еще и невероятным красавцем. Так вот, Леонардо тоже прекрасно и экстравагантно выглядел, возможно, вызывая зависть Микеланджело. После случая, когда в подростковом возрасте и так не обладающему природной красотой и гармоничным лицом Микеланджело сломали нос за его острый язык, скульптор всю жизнь очень болезненно относился к своему внешнему виду.
Возможно, поэтому, услышав нотку сарказма и увидев красивое лицо Леонардо, Микеланджело вскипел и не сдержался. Леонардо, ничего не ответив, удалился, но лицо его побагровело. Микеланджело этой, казалось бы, не самой грубой фразой высыпал просто пуд соли на рану Леонардо. Дело в том, что несколько лет назад Леонардо потерпел фиаско в отливании огромной бронзовой скульптуры для миланского герцога. На проект было потрачено огромное количество сил и времени, такого масштаба неудача очень больно била по репутации художника. Микеланджело подчеркивал, что Леонардо бестолковый скульптор, да и просто, бывало, говорил о том, что «этот гений» не заканчивает своих работ и все бросает. В этом Микеланджело был прав, но что забавно, сам он грешил тем же самым! Скульптор набирал неподъемное количество заказов и… И многие из них были сделаны лишь частично, либо же вовсе на начинались.
Возможно, Даниеле да Вольтерра. Портрет Микеланджело. Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Как же поведет себя Леонардо, будучи членом комиссии по установке «Давида», проявит ли благородство с высоты своего опыта и уважаемых лет? Нет! Леонардо прекрасно понимал, рассматривая огромную статую высотой больше 5 метров, что перед ним стоит шедевр, который перевернет мир искусства. Он испытает зависть. Каждый член комиссии должен был выбрать месторасположение статуи и пояснить свой выбор. Леонардо да Винчи написал следующее: «Я подтверждаю, что лучше поставить в Лоджию, к стене, куда прикрепляют знамена, сделав годную подставку, чтобы статуя не мешала официальным процессиям»[99]. То есть Леонардо да Винчи очень сильно переживает, что столь большая статуя будет «мешаться под ногами» при церемониях. Его решение поставить «Давида» в Лоджию (речь идет о Лоджии Ланци, которая находится на площади Синьории в двух шагах от Дворца Правительства), да еще и в угол, куда крепили знамена, продиктовано желанием «спрятать» произведение Микеланджело. Реакцию скульптора можно
