автомашины и бензин на богатых евреев и доставлял их в Палестину, тогда как остальные евреи обрекались на гибель в печах Освенцима. Он мог бы, в частности, рассказать о своих связях с вице-президентом сионистской организации Рудольфом Кастнером, с которым вел переговоры об условиях эвакуации евреев из Венгрии. Основа тех переговоров была таковой: если Эйхман разрешит отъезд в Палестину 1648 евреев (предпринимателей, военных, техников и т. п.), «полезных» для создания будущего Государства Израиль, то они [сионисты] убедят остальные 460 тысяч в том, что речь идет не об их депортации в Освенцим, а о простом переселении, связанном с наступлением Красной Армии.
Для своего морального оправдания Эйхман мог бы также процитировать известные ему слова «отца нации» Бен Гуриона: «Задача сиониста — не спасение «остатка» Израиля, который находится в Европе, а спасение земли Израильской для еврейского народа». Многое он мог бы рассказать и о своих встречах со шведским дипломатом еврейского происхождения Раулем Валенбергом, занимавшимся этим обменом и одновременно являвшимся агентом американской разведки. В 1947 году он, кстати, скончался в тюрьме НКВД на Лубянке от сердечного приступа.
Боясь огласки неприглядных фактов из истории сионистского движения, израильский суд не стал углубляться в подробности деятельности А. Эйхмана. Правда, все это не умаляет заслуг Моссад и самого И. Харела, поэтому описание действий Моссад по похищению Эйхмана и его транспортировке в Израиль вошло в учебные пособия всех спецслужб мира в качестве примера классической разведывательно-террористической операции.
Секретный доклад Хрущева
Одним из своих больших достижений израильские спецслужбы считают то, что им удалось опередить своих европейских и американских коллег в получении текста секретного доклада Н.С. Хрущева, с которым он выступил на XX съезде КПСС 23 февраля 1956 года «О преодолении культа личности Сталина и его последствий». В поисках текста этого доклада ЦРУ пыталось подкупить иностранных коммунистов, присутствовавших в качестве гостей съезда, выделив на эти цели один миллион долларов.
Эту задачу удалось решить израильским спецслужбам, о чем И. Харел пишет в своих мемуарах, называя это «одним из самых значительных достижений в истории разведки». Доклад Н.С. Хрущева был получен израильтянами в Польше от Стефана Стажеского, занимавшего в то время пост первого секретаря варшавской организации ПОРП. Он ознакомил с текстом 58-страничного доклада корреспондента французской газеты «Монд» Филиппа Бена, ранее работавшего в Варшаве и высланного властями Польши из страны по обвинению в сотрудничестве с израильскими спецслужбами. В свою очередь, Ф. Бен передал текст доклада Н.С. Хрущева тогдашнему руководителю израильской контрразведки Шин-Бет Амосу Манору.
Ознакомившись 13 апреля 1956 года с переводом речи на иврит, Манор посетил Бен Гуриона на дому и вручил ему этот документ с комментариями Шин-Бет. Убедившись в подлинности документа, израильский премьер-министр распорядился передать его американскому ЦРУ, и в Вашингтон вылетел специальный курьер Моссад для встречи с начальником контрразведывательного директората ЦРУ Джеймсом Энглтоном. Цель Бен Гуриона заключалась в том, чтобы сгладить впечатление, которое произвели на американцев действия Израиля по установлению специальной техники подслушивания в американском посольстве, и стать стратегическим партнером США в области разведки.
Доклад Н.С. Хрущева был передан израильтянами американцам совершенно бесплатно. Его с интересом изучили в ЦРУ, которое дало утечку информации о нем в газету «Нью-Йорк таймс». Позднее текст доклада был передан на всех языках через контролируемые ЦРУ радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа», которые развернули активную подрывную работу против Советского Союза. В дальнейшем брошюры с текстом доклада забрасывались с помощью воздушных шаров в социалистические страны.
Израильские спецслужбы многое выиграли от этого «подарка» американцам. Джеймс Энглтон стал горячим поклонником Израиля и его спецслужб, причем настолько, что, когда военный атташе США в Тель-Авиве направил осенью 1956 года в Вашингтон информацию о том, что Израиль собирается напасть на Египет и захватить Суэцкий канал, он заявил, что это не соответствует действительности. Он же способствовал тому, что в США рухнула стена недоверия по отношению к Израилю, и наладил стратегическое партнерство между израильскими и американскими спецслужбами, продолжающееся до наших дней.
Израильские спецслужбы и атомная бомба
«Отец нации» Бен Гурион с первых дней независимости Израиля мечтал сделать свою страну ядерной державой. Разумеется, с помощью Запада и в первую очередь Франции и США. Он понимал, что маленький Израиль не сможет в историческом плане противостоять двухсотмиллионному арабскому миру, который способен рано или поздно превзойти его по военному потенциалу. Атомная же бомба, по его мнению, сделает Израиль супердержавой региона и надолго закрепит его военное превосходство над арабами.
Кроме того, Израиль, не имевший месторождений угля и нефти, весьма нуждался в альтернативных источниках электроэнергии, которую можно было использовать в промышленности, сельском хозяйстве, на транспорте и т. д. Особый интерес в этом плане для Израиля, лишенного также серьезных водных источников, атомная энергия представлялась панацеей в деле опреснения морской воды и ее последующего использования в промышленности и сельском хозяйстве.
Спустя полгода после того, как в Музее Тель-Авива была провозглашена независимость Израиля, Бен Гурион вызвал из Парижа Мориса Сурдина, уроженца Крыма, который работал во Франции над проблемами создания атомного оружия в Комиссии по атомной энергии. Однако этот еврей-караим отказался возглавить израильскую Комиссию по атомной энергии и возвратился во Францию. Тогда Бен Гурион поставил во главе израильской комиссии Эрнста Бергмана, который до этого возглавлял исследовательскую службу Хаганы.
Наибольшую поддержку атомным амбициям Бен Гуриона оказывал известный израильский «ястреб» генерал Моше Даян, считавший, что обладание этим смертоносным оружием избавит Израиль от необходимости «держать танк в каждом израильском дворе». Бен Гурион и министр иностранных дел Шимон Перес добились от США продажи Израилю в 1955 году небольшого атомного реактора мощностью 5 мегаватт, который был установлен в местечке Нахаль-Сорек, что в десяти милях южнее Тель-Авива. Правда, этот реактор был слишком мал, чтобы на нем можно было производить оружейный плутоний, однако он сыграл свою роль в овладении израильтянами тайнами атомного ядра.
В тот период израильские политики решили сделать ставку на Францию, в которой работы над собственным атомным оружием шли полным ходом. Тогда французское правительство возглавляла социалистическая партия, на руководящих должностях которой преобладали евреи. Под их давлением в обмен на поддержку колониальной политики Франции в Алжире и обязательство принять участие в «тройственной агрессии» против Египта французское социалистическое правительство Ги Молле обещало Тель-Авиву свою помощь в решении этой проблемы. 21 сентября 1956 года в Севре, расположенном в ста милях от Парижа, состоялась секретная встреча израильского министра иностранных дел Переса с министром обороны Франции Бурже-Манори. Речь шла об участии Израиля в запланированной агрессии против Египта,
