понимает пока, к кому нужно тут клинья подбивать.
— Да… — начинает было возмущаться он, но тут Минхо делает шаг вперед и кладет свою тяжелую руку ему на плечо.
— Так всегда было. — говорит он: — Сперва ты формируешь гарем, а потом — гарем формирует тебя. Смирись, чел. У меня хоть школьницы еще, а у тебя — вон какие сильные и умные женщины. Ты серьезно хочешь попытаться бросить им вызов? Прими как факт и все. Бороться с женщинами — это все равно что мочиться против ветра. Сомнительное удовольствие, а потом весь заляпанный стоишь. Умный человек знает, когда не следует сражаться. Запомни, никогда не сражайся с женщиной. Выиграешь — все скажут, подумаешь, у девчонки выиграл. Проиграешь — все скажут, что девчонке проиграл, какой стыд.
— И… — он посмотрел в усталые глаза Минхо и вздохнул, признавая его правоту. В самом деле, не может же он сказать что это все просто выдумки Чон Джа и что они с ней даже не пара! Может у нее какие-то отношения и есть, но это со Старшим! А как такое Минхо объяснить?
— И ладно, — в конце концов говорит он вслух: — ладно. Замяли. Так что тогда? Когда ты планируешь нашу вылазку по злачным местам? А то я хотел со знакомым поговорить… может поможет.
— Как ты будешь готов. — отвечает Минхо: — Просто имей ввиду, что чем быстрее — тем лучше. Девчонки в таких салонах не то чтобы в курортных условиях проживают, сам понимаешь. Особенно те, кому податься некуда. У них там сразу же при салонах типа общаги, чтобы так сказать без перерыва от производства. Там же и спят, и едят, не выходя никуда… могут и среди ночи поднять, если клиенты пришли. Угнетающая обстановочка короче. Отвратительный оскал капитализма во всей своей красоте.
— А что с твоей знакомой случилось? Как она? С ней все в порядке? — осторожно спрашивает Бон Хва.
— Да что с ней станется? Меня ее сеструха попросила выручить, вот я взял биту и сходил… переругался с местными кангпхэ в хлам, конечно. Но ее вытащил. Я ж говорю, если сказать, что родственник — они сильно не бычат, не по понятиям это. А я сказал, что брат ее… хотя голову, конечно, тому быку зря пробил. До сих пор иногда икается… стараюсь там не ходить. Специально искать не будут, конечно, но при случае не преминут прессануть. — Минхо легкомысленно машет рукой: — Ну и ладно. Все равно я в тех краях нечастый гость.
— Ничего себе. — Бон Хва посмотрел на Минхо с невольным уважением. Этот человек будучи школьником противостоял местным кангпхэ! И даже не боится, что его теперь за углом пришлепнут.
— Ну а Лиза с тех пор у меня поселилась, — морщится Минхо: — и не желает домой ехать, в деревню. Она уже совершеннолетняя, устроилась работать в какой-то бутик и на права выучилась. Обещает, что как только курсы медсестер пройдет, так и съедет… — он вздыхает: — не выгонять же ее.
— А ты, я смотрю, тряпочка. — замечает Чон Джа: — Но мне это даже нравится. Такой брутальный на вид, а на самом деле цундере.
— При всем уважении, Чон Джа-нуна, цундере это вы. Думаете я не вижу, как вы на Бон Хва смотрите? Только строите из себя ледяную королеву.
— Так. Хватит. — Бон Хва поднимает ладонь и спорящие послушно замолкают и поворачиваются к нему. Он испытывает какое-то странное чувство нереальности происходящего. Что сейчас произошло? Он приказал и эти двое послушались? Оба — старше его, если Минхо — третьегодка старшей школы, то Чон Джа еще старше. И потом, Чон Джа никогда его не слушалась! Разве что Старшего. А что до Минхо, то если он кому скажет, что сам криминальный король школы, царь гарема послушался его… то никто не поверит.
Он сглотнул, увидев, что эти двое вопросительно смотрят на него. Ему нужно срочно что-то сказать! Как-то укрепить свой авторитет лидера!
— Тогда так, — говорит он стараясь держаться уверено и легко, хотя никакой уверенности не чувствовал вовсе: — я сегодня на работе спрошу дядюшку Вана, может он нам поможет. Чтобы не тянуть, как только он будет свободен — так и пойдем. Если он не сможет помочь… то я еще кое-кого попрошу.
— Не хочешь Босса из сорок четвертой попросить? — задает вопрос Минхо: — Ребята из его группировки говорят, что он к тебе хорошо относится. Правда сорок четвертым заплатить придется если что.
— Это не проблема. — Бон Хва вспоминает утренний дождь из купюр и Чон Джа, которая села на футоне, прикрываясь одеялом, усыпанная желтыми портретами художницы и поэтессы Син Саимдан, «Мудрой Матери и Хорошей Жены», достоинством в пятьдесят тысяч вон каждый.
— Так все-таки ты чеболь, а? Денег не считаешь. — Минхо гасит сигарету об бетонный поручень и бросает его в урну: — Ладно, не боись, никому не расскажу и денег взаймы просить не стану. У нас, черноногих, тоже своя гордость есть.
— Да не чеболь он. — морщится Чон Джа: — Только моей помощью деньги и зарабатывает, ей-богу. Если бы не я — последний хрен без соли доедал бы. Можно сказать на иждивении он у меня. У меня и… мистера Хайда.
— Так ты еше и альфонс? Чем больше о тебе узнаю, тем интереснее становится. Не зря мы с тобой решили подружиться. Кстати, слышал, что ты на вечеринку к Ла Рен собрался и Хана притащил… Скажи, как у тебя получилось? Хан же ее терпеть не может после того случая…
— Ох, — сказал Бон Хва: — ну вот. И здесь я попал как кот ногами в жир, да?
— Когда было по-другому? — пожимает плечами Чон Джа: — Ладно, на уроки ты уже опоздал, что поедем в офис?
— Мне все равно в школу нужно. С Тиеном встретиться.
— Ах, да. Твой хён, который мне кучу денег должен…
Глава 26
— И… ты чего в школу опаздываешь? — строго спрашивает у него госпожа Мэй, а он — стоит напротив и смотрит в пол. Пол хороший, качественный, аж блестит. Глаза поднимать совсем не хочется. Права, конечно же права госпожа Мэй Со Юн, нельзя в школу опаздывать, да вот только у него в
