все же попадались, так что без зрителей певица не осталась бы. — Если хочешь — я начну первым. И плевать, что у меня вообще нет слуха.
Набрал побольше воздуха, сложил ладони рупором и заорал:
— Из колхозной молодежи панковал один лишь я. Я носил портки из кожи и был грязный, как свинья.
Фрида заливисто захохотала и толкнула меня в плечо.
— Боги, это в самом деле ужасно. Давай лучше я.
И она запела — низко, гортанно, но весьма и весьма приятно. И даже без аккомпанемента у песни имелся вполне отчетливый ритм, отдаленно напоминающий таковой у «Valhalla calling». Естественно, я не понимал ни слова из древнего северного наречия, но песнь оказалась столь притягательной, что нога сама собой начала притопывать в такт.
Поначалу пение звучало тихо и с заметной дрожью в голосе — очевидно, йотунша боялась и стыдилась всего происходящего, и потому сильно зажмурилась, а кулаки свела у живота, словно пленная каторжница. Но с каждой нотой песня нарастала и крепла, обретала уверенность и бесстрашие. Но не успела дойти до крещендо, как неподалеку хлопнула ставня.
Фрида тут же дернулась, как от выстрела над ухом, склонила голову и принялась извиняться:
— Простите, пожалуйста, что потревожила ваш покой.
— Ты издеваешься, девочка? — ухмыльнулась дородная гномка с рыжей косой.
— Прошу прощения, — бедолага склонилась еще ниже. — Этого больше не повторится.
— Да? Очень жаль. Я давно не слышала столь сладкого голоса.
— Правда? — великанша выпрямилась.
— Почему не поете? — из-за угла показался поддатый старик непонятной народности. — Хочу еще!
— Это ведь Эдда Северного Сияния… — с трепетом произнес подошедший на шум йотун.
— Верно, — Фрида улыбнулась и опустила глаза, и я с трудом подавил желание нацепить на нее корсет для сломанной шеи, чтобы раз и навсегда избавить от этой плебейской привычки.
— За тех, кто в далеких морях, среди ледяных скал. Мы далеко от дома, но путь предстоит неблизкий. А грядущая Ночь не сравнится даже с самой лютой бурей. Пой, сестра. Благослови наш путь.
— Да, — голос девушки вновь дрогнул, но уже не от страха.
И она продолжила, и на ее пение стекалось все больше и больше людей — в основном небогатых, из младших сотрудников и прислуги. Пришли даже работницы из «Лисьей прелести», и кицунэ с сямисеном быстро подобрала нужную мелодию.
— Это дочка Фродгара, что ли? — я заметил гномов, которые получили на орехи в том же кабаке, однако мстить они явно не собирались, лишь завороженно слушали, несмотря на врожденную нелюбовь к музыке.
— Ага, она, — крякнул второй. — Во дает. Бригадир никогда не говорил, что она такая умелая.
— Смотри, — я осторожно указал рукой на дальний ряд, где затесался высокий господин в свободных фиалковых одеяниях. — Твой главный слушатель сегодня.
Эльф с конским хвостом на затылке не отрывал от девушки пристального взора, и несмотря на сгустившиеся сумерки, я увидел, как он едва заметно качает головой. И простоял так, пока Фрида не закончила, после чего площадь утонула в бурной овации.
— В добрый путь! — кричали из толпы.
— Хранят нас боги по дороге!
— Молодец, девочка!
Йотунша отбивала поклоны налево и направо, но в этот раз я на нее не злился. В таком случае кланяться вполне уместно. Меж тем народ начал потихоньку расходиться — дело клонилось к ночи, да и нам предстояла еще пара важных заданий.
— Я сбилась в паре нот…
— Ну и что? — усмехнулся и легонько ткнул спутницу локтем в бок. — Все равно это было круто.
— Правда? Или ты говоришь это из жалости?
— Да, блин! И весь квартал нанял, чтобы тебе хлопали!
— Извини, — сказала она совершенно спокойно, без заискивающей покорности, а затем внезапно взяла меня за руку. — Мне еще сложно привыкнуть.
— И это нормально, — с улыбкой сжал влажную ладонь.
Не успели мы покинуть центр, как навстречу снова вышли Эллан и Лелис.
— Что это за звуки были? — надменно спросила атланта. — На площади козу в жертву принесли?
— Все, сука, ты огребаешь, — Яра растолкала нас и пошла вперед с явным намерением избавиться от мегеры раз и навсегда.
И Фрида тут же шагнула за ней — но не для того, чтобы остановить, а для реванша.
— Да что с вами такое, народ? — Эллан отступила и подняла руки. — Как с цепи сорвались. То на дуэль вызываете, то кидаетесь с кулаками из-за безобидной шутки. На вас Воробьиная ночь так действует, что ли?
— Я устала от твоих шуток, — прорычала великанша, и в голосе скользнул гул могучей горной лавины. — Сыта ими по горло. Еще одна такая выходка — и ты поймаешь перчатку.
— Хочешь опять проиграть? — златовласая задрала нос.
— Почему нет? Во-первых, бой с тобой — это отличная тренировка. А во-вторых, пусть я проиграю, но и ты тоже получишь.
— Божечки… — с издевкой протянула эльфа. — Всего на день связалась с китежанами — и посмотри, до чего докатилась. Недаром китежане созвучны с каторжанами.
— Хватит, — атланта скрипнула зубами, а затем расслабилась и протянула руку: — В полночь я дам небольшой прием в честь отлета. Это прощальная вечеринка, и я не хочу портить перед ней настроение и прическу. Если хочешь — тоже присоединяйся. И друзей захвати.
— Я…
— Мы обязательно придем, — ответил за подругу.
— Но…
— Благодарим за приглашение.
Эллан смерила меня странным взглядом — неким средним между оценивающим, презрительным и похотливым — и с легким поклоном распрощалась. Мы же отправились домой к Фриде, и первоначально бодрый дух йотунши чуть ли не полностью растерялся по дороге.
— Не понимаю, зачем вы это сделали, — молвила она у порога. — Чтобы сделать из меня посмешище?
— Ага. Прямо как на площади.
Девушка вздохнула:
— Эльфы и атланты — воплощения изящества, грации и красоты. Я буду смотреться среди них, как свинопаска при царском дворе. У меня даже платья подходящего нет.
— Какие вопросы? — я достал зерцало. — Пара звонков — и все подвезут. Не уверен, конечно, что найдется твой размер, но…
— Попросите захватить ножницы и нитки, — молвила Айка. — Я подгоню все по фигуре.
— Ты и шить умеешь?
— Разумеется. На портных
