не будем беспокоиться о деньгах.
Марку не придется бояться, что он потеряет все нажитое и будет вынужден работать барменом или грузчиком. Там, в Норфолке, я наконец расскажу ему о ребенке.
Он с грустью рассматривает мое лицо: видимо, сомневается, что я решила прекратить свои безрассудства. Боится, что мы уже не сможем вернуться к прошлому? Желая доказать ему, что думаю только о нас, я продолжаю:
– Давай побудем вместе, Марк. Пожалуйста!
Его глаза едва заметно увлажняются, и я внезапно понимаю, как сильно отталкивала мужа последние несколько недель. Я чуть не разрушила наши отношения. Теперь нужно все это восстанавливать, постепенно и бережно. Он вновь наклоняется и целует меня в лоб.
– Отличная мысль, любимая, но сегодня я уехать не могу, ты ведь помнишь?
Господи, как я могла забыть? Он говорил на прошлой неделе, что улетает в Нью-Йорк и останется там до завтра. Когда он мне это рассказывал, я, конечно же, почти не слушала. Интересно, что еще я пропустила? Я никудышная жена. Завтра Марк будет весь день встречаться с новыми клиентами в Нью-Йорке, а домой вернется ночным рейсом. Буквально туда и обратно.
А я останусь здесь одна. Меня внезапно охватывает страх, что Марк не возьмет меня в свою новую жизнь. И виновата только я сама. Следовало проявлять больше интереса к его делам, я же только и думала о фильме, деньгах и бриллиантах. Я должна была присутствовать в жизни мужа, находить для него время. Меня мучают угрызения совести. Ничего страшного, постараюсь все исправить. Поедем вдвоем на следующие выходные.
Пока Марк собирает вещи, я лежу на кровати и смотрю на него. Он рассказывает мне о помещениях для офиса, о своих грандиозных планах.
– Поедешь со мной смотреть помещения на следующей неделе? – спрашивает он.
– Конечно, с удовольствием, – заверяю я, радуясь, что он смягчился, что он вновь счастлив. Наконец-то трещина между нами начинает закрываться.
– Марк, извини, что я уделяла тебе так мало внимания. Если тебе меня не хватало… прости, мне очень жаль. – Я смотрю на него снизу вверх.
– Не переживай, Эрин. – Его лицо горит вдохновением. – Сколько всего прекрасного ждет нас впереди! У тебя своих дел хватало. Все хорошо. Я люблю тебя.
Он выдерживает мой взгляд – я прощена! Мне чертовски везет. Может, рассказать сейчас? О беременности? Нет, не хочу нарушать хрупкое равновесие. Расскажу, когда вернется. На следующих выходных, когда мы будем вдвоем.
– Я люблю тебя, – говорю вместо этого я, выбираясь из постели и крепко обнимая мужа.
«Это правда», – кричит каждая моя клеточка. Кажется, мои гормоны сошли с ума, потому что мне физически больно, когда такси отъезжает от ворот. Все тело тянется вслед за ним. Я долго еще чувствую объятия мужа и запах его одеколона.
* * *
После ухода Марка я отправляюсь на чердак – проверить оставшиеся улики. Там стоит страшная духота. Телефон под изоляцией нагрелся, как тост. Рядом с ним лежит отдельный конверт с флешкой. Не испортилась ли в такой жаре электроника? Я трогаю флешку через пластик. Тоже теплая.
Затем смотрю на безжизненный экран телефона и вспоминаю сообщение двухнедельной давности, от которого скрутило живот. Три мерцающие серые точки.
КТО ЭТО?
Я вновь начинаю гадать, кто эти люди: мертвецы на дне, и человек на другом конце линии, и владельцы самолета. Пыталась прислушаться к советам Марка и забыть обо всем, но сейчас, стоя в одиночестве на жарком пыльном чердаке, вновь начинаю гадать. Кто они такие? Я напрасно просматривала российские новостные сайты – ничего. Патрик – один из них? Или Марк прав и Патрик – сотрудник СО‑15, работающий под прикрытием? Неужели молчаливые сообщения – его рук дело? На днях мне пришло в голову, что звонить могла Холли. Отправлять безмолвные отчаянные послания неизвестно откуда. Может, она вернулась в Англию? Потом я вспоминаю тихое бормотание в ответ официанту в одном из сообщений. И вообще, у Холли нет моего номера.
Мысли возвращаются к владельцам самолета. Может, они? Марк уверен, что нет. Они могли найти айпи-адрес отеля, отправиться туда и убить Шарпов – а вот остановились ли после этого? Как долго будут продолжать поиски? Что значит для них содержимое сумки? И тут с поразительной ясностью осознаю: они продолжают поиски. А я здесь совершенно одна. Марк уехал. Эти люди поняли, что убили не тех. Я так старалась опередить полицию, превратить нашу находку в настоящие деньги, что совсем забыла о ее владельцах, которые могут прямо сейчас постучать в дверь и выстрелить мне в голову.
Вспоминаю о задней двери, которую обнаружила открытой неделю назад. Я одна. И я не хочу умирать. Нужно выяснить, в чем дело, кто на меня охотится. С этой мыслью спускаюсь вниз, натягиваю пальто и выхожу из дома. Надо включить айфон. Где-нибудь в безопасном месте, среди людей.
* * *
Оказавшись на Лестер-сквер, я петляю сквозь толпу, направляясь к центру площади. На травке расположилась группа иностранных студентов, приехавших по обмену; молодые люди перекусывают, разговаривая по мобильным или играя в игры. Подхожу как можно ближе и включаю телефон. Он медленно просыпается. Экран светится белым. Появляется логотип «Эппл». Потом домашний экран. Я даже не пытаюсь переключить на авиарежим. Он ловит сигнал: пять палочек. На что я рассчитываю? Лестер-сквер – самая многолюдная площадь в Европе. Я прочла о ней в интернете, прежде чем выключить собственный телефон, стоя у входа в метро. На Лестер-сквер за день бывает больше людей, чем в любой другой точке Европы. В среднем двести пятьдесят тысяч человек за день. Сквер в центре площади кишит людьми с телефонами, которые проходят мимо, погрузившись в разговор, опустив головы, что-то набирая и ища на экранах. Здесь сто девять камер видеонаблюдения, но хотела бы я посмотреть, как кто-то вычислит на Лестер-сквер определенного человека с конкретным телефоном. Нас тут просто не счесть. Я прячусь у всех на виду. Позволяю айфону поймать сигнал: им это ничем не поможет.
Экран оживает. Загружаются сообщения. Два.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВСЕ ЕЩЕ В СИЛЕ
СВЯЖИТЕСЬ СО МНОЙ
Они пришли с того же номера, что и прежние. С номера человека, который знает, что кто-то забрал сумку. Я ничего не понимаю. Какое предложение? Я прокручиваю список вверх, но вижу только старые сообщения, которые уже читала на Бора-Бора. Потом замечаю маленький красный кружок над иконкой звонков. В журнале два пропущенных с того же номера, поступивших уже после моей глупой выходки. Два звонка… и одно сообщение в голосовой почте.
Я
