не отменял (точнее, отменить школу кое-кто порывался, но я этому всеми силами не желала способствовать).
Мне все еще нужно было следить за обстановкой в Исаде, потому что сейчас мы зашли в настоящий тупик: Бейлор — колдун, который мог видеть в лицо убийцу, мертв и оживать не собирается; новая жертва скоро пропадет, а уже пропавшая вскоре может быть возвращена в город в качестве трупа. Убийца все еще на свободе, он где-то прячется и из укрытия за нами следит. Если я сейчас добровольно запру себя в доме охотника, то разве это не будет означать, что маньяк нас перехитрил?
— Уже скоро будет выбрана новая жертва, — напомнила я. — И мы должны этому помешать.
Лэсли покачал головой.
— Келли, ты всего лишь бессильная школьница, с чего ты вообще взяла, что у тебя получится найти существо, которое не могут найти ни полицейские, ни ведьмы? Или ты внезапно обрела суперспособности, пока спала?
Слова Лэсли звучали разумно. Я не могла своими силами отыскать существо, которое за несколько месяцев не оставило ни единой зацепки или намеки на то, кто оно. Даже на телах убитых девушек не было ни одного следа, выдающего характер убийцы.
— То есть ты хочешь, чтобы я сидела одна в доме и ждала тебя? — своими словами я хотела смутить Лэсли, но они возымели обратный эффект.
— Да, именно этого я и хочу, Келли.
— Но почему? Ты же охотник, разве не знаешь, что лучшая охота — это ловля на живца⁈
— В первую очередь я не охотник, а человек и парень. И как человек я не хочу подвергать тебя опасности. А как парень я не хочу смотреть на то, как та, кем я дорожу, пытается добровольно взять на себя роль жертвенного агнца.
Я опешила.
Непонятно, что смутило меня больше: странное признание этого вечно хмурого паренька или то, что Лэсли видит во мне беззащитного ягненка, которого ведут на убой… Хотя, я ведь без него и правда беспомощна. Точно, я ведь и правда без него почти ни на что не способна.
— А ты не боишься, что пока я не буду рядом с тобой, со мной может что-нибудь случиться?
— Здесь с тобой точно ничего не произойдет, а в школе я не могу поставить ловушку с ведьминым кругом.
— Разве ты не знаешь, что почти все похищенные девушки пропадали прямо из дома. Не боишься, что придешь, а меня уже нет?
Лэсли холодно зыркнул, осмотрел меня, а потом приблизился ко мне вплотную. Он был выше меня на полторы головы, поэтому, когда подошел, сразу опустил вниз голову и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Келли, я только что сказал, что не собираюсь помогать тебе отыгрывать роль самоубийцы. А еще, если не ошибаюсь, я сказал, что ты для меня не чужой человек. Что из этого ты не поняла?
Когда над тобой нависает грозная фигура охотника, а ты простой человек, то у тебя только один выхода: принять поражение и отступить, даже не предпринимая попыток к сопротивлению. Вот только я себя не считала такой уж простой девушкой.
— Что значит твое «не чужой человек»? — так же холодно и абсолютно серьезно спросила я.
— Это значит, что если кто-то попытается тебе навредить, то я этого не позволю. Сейчас я вижу, что ты пытаешься навредить сама себе, думаешь, я так легко спущу это с рук?
Я еще одну секунду пялилась ему в глаза, совсем при том не моргая.
Вторую секунду, третью…
— Ай, ладно, ты победил! Я останусь здесь, ты доволен⁈
Взгляд охотника стал чуть добрей.
— Конечно доволен. Нет бы так сразу, — он потрепал меня по макушке и, взяв свой рюкзак, направился к выходу.
— К сведению, я тебе не собачка, которую ты можешь погладить и просить быть хорошим щенком.
— А я и не отношусь к тебе как к питомцу.
— А мне кажется, именно так и относишься.
Когда обулся, Лэсли помахал мне рукой, подзывая к себе. Недолго думая, я к нему приблизилась, а когда уже хотела возмутиться, что он и правда ведет себя отвратительно, он обнял меня и прижал к себе.
— Никуда не уходи, ладно? И больше не убегай, сломя голову. Когда ты вчера оказалась у выезда из города, я на время тебя потерял. Из-за большого расстояния метка перестала давать знать, что ты жива.
Я впервые была так долго прижата к чужой груди. До моего слуха доносился стук чужого сердца, а еще я отчетливо ощущала запах шампуня и стирального порошка. Такой же уютный запах был в том больничном крыле дома престарелых, который держали мать и сестра Лэсли. Я и не заметила, что этот запах уже стал ассоциироваться с чем-то хорошим.
— Ты тоже… — буркнула я про себя.
— Что я тоже?
— Тоже будь осторожен, — тихо сказала я. — Думаешь, мне не страшно? Я только и делаю, что обременяю тебя, но я тоже волнуюсь. Я боюсь, что убийца или призрак что-нибудь с тобой сделает… Но если я буду рядом, они выберут меня.
Охотник усмехнулся.
— Так ты и сама это понимаешь?
Конечно, я это понимала. Даже в играх враги сначала нападают на самого слабого с точки зрения HP персонажа, но, зная это и используя эту затею в качестве тактики, можно заманить врага в ловушку. Если убийца нацелится на меня, то позже Лэсли сможет попытаться его выследить. Я не умру быстро, все же демоническая кровь меня хоть немного, но защитит, так что ему удастся выследить нас и с нечистью разобраться.
— Я прямо слышу, о чем ты там думаешь, Келли, — он выпустил меня из своих объятий, но не отпустил, а взял за плечи и снова серьезно посмотрел прямо в глаза. — Серьезно, хватит думать о глупостях. Ты уже давно не одна и можешь полагаться на других. Ты это понимаешь?
— Да понимаю я…
Эх, кажется, придется смириться, что другие вечно будут решать, как мне распоряжаться собственной жизнью.
27 — Это самозащита
Когда Лэсли ушел, все что мне оставалось — это выдумывать, чем бы себя от скуки занять. Сначала (насмотревшись вчера на то, как он готовит) мне тоже захотелось попробовать приготовить что-нибудь на обед. Я включила кулинарное шоу, отыскала в холодильнике яйца и молоко, из шкафчика достала муку
