Черным пятном впереди показались кусты. В груди больно екнуло. «Он там. Он должен быть там!» Анна бросилась напролом. Упала. Туфля с надломленным каблуком соскочила с ноги и исчезла в вязкой грязи. По плечи увязли руки. Она с трудом поднялась, зашла по пояс в воду и спешно ополоснулась. Потом сняла оставшуюся туфлю, размахнулась и зашвырнула ее на глубину. Раздался негромкий всплеск, и, словно эхо, снова послышался стон. Совсем близко. Из тех самых темных кустов. «Это он!» — зазвенело в голове между висками.
Сергей лежал на спине, неловко изогнувшись. Рука сжимала нож. Луч фонарика скользнул по лицу. Он разомкнул веки и зажмурился, увидев только ослепительный глаз фонаря.
— Сережа… Сереженька… — Анна упала рядом с ним на колени, засмеялась и заплакала одновременно. Она собака. И ночная сова.
— Анька… — прошептал он пересохшими губами и обнял ее той рукой, в которой держал нож. Наконец-то он ее обнял.
— Я знала, я знала, что найду тебя, — шептала Анна, вытирая его перепачканное лицо. — Вставай… Ты можешь подняться? Я помогу…
Он попытался встать и застонал, схватившись за бок. В глазах побежали черно-красные круги, закручивающиеся в мишень.
— Лена… — выдохнул Сергей, теряя сознание. Запас его прочности оказался не бесконечен.
В следующий раз он очнулся в машине. Ему было невообразимо тепло. И сухо. За последние несколько часов, проведенных в воде, в мокрой одежде, он потерял ощущение сухости и тепла. Он лежал на заднем сиденье совсем голый, под одеялом. Завязанная рана на боку ныла. Тугая повязка мешала дышать. Но все равно ему было хорошо. Впервые за долгое время он не отвечал за себя. Его нашли, его раздели, согрели… Перетащили в машину… И все это сделала Анна.
— Ань… — простонал он.
— Ну ты как там?.. Очнулся?.. Живой?.. — отозвалась она.
— Еле живой… — промурлыкал Сергей, поймав в зеркале заднего вида ее счастливые глаза. — Ты спасла мне жизнь. Ты это понимаешь?
— Еще бы! — Анна усмехнулась. — Наверное, у нас скоро войдет в привычку спасать друг другу жизнь. Ты тоже сегодня для меня кое-что сделал.
— Да ладно, Ань… Давай, останови машину… Иди ко мне…
— Ну конечно! Сейчас как раз самое время! И место… Да и ты любовник хоть куда… вырубишься в самый интересный момент. — Она засмеялась. — Но это не значит, что я не хочу! — добавила она на всякий случай.
Вечер плавно перетек в ночь. Шевцов дремал, откинувшись в кресле. Виктор молчал, уставившись в стол. Пустая бутылка из-под коньяка стояла под столом.
В кабинет без стука вошел Ставрогин и бросил на стол пачку газет.
— А… это ты, Илья?.. — проснулся генерал. — Ну, что у тебя?
— Да вот… — Ставрогин ткнул пальцем в газеты.
Шевцов потянулся, сдержав губами зевок, и наскоро просмотрел пахнущие свежей типографской краской листы. Сплошь фотографии Квятковского, крупные, кричащие о разоблачениях заголовки.
— Н-да-а… — снова потянулся Шевцов.
— В конце концов это уже не наше дело, — пожал плечами Ставрогин. — Пусть Квятковским теперь следователи занимаются.
— Хорошо, — генерал кивнул. — Свяжитесь с прокурором…
На столе неожиданно громко зазвонил телефон. Все трое переглянулись. Неужели это тот самый звонок?..
— Слушаю, — ответил Шевцов, плотно прижав трубку к уху.
— Он жив! — коротко прозвучал радостный голос Анны.
— Я понял. Ждите инструкций, — сдержанно кивнул генерал, опуская трубку на рычаг. В кабинете зависла тишина.
Ставрогин и Виктор в нетерпеливом ожидании уставились на него. Генерал молчал, испытующе глядя на них. Наворачивалась тяжелая пауза, медленно заполняя пространство. В кабинете стало нечем дышать.
— Ну что?.. — не выдержал Виктор, непроизвольно утерев со лба испарину.
Ставрогин стоял молча, буравя Шевцова недоверчивым взглядом.
Генерал встал, прошелся по кабинету, остановился у двери и произнес безэмоциональным казенным голосом:
— Товарищи. Мне только что сообщили… Чумаков мертв.
Лена неожиданно проснулась. Часы пробили два часа ночи. Вообще-то она привыкла к частым задержкам и командировкам мужа. Вот и сегодня еще днем он позвонил и предупредил, что, возможно, придет очень поздно. Или не придет вообще. Возникло срочное неотложное дело.
Что же теперь? Такая у него работа. В конце концов он получал за эту работу хорошие деньги. И мужем он был хорошим. «Интересно, а каким мужем был бы Сергей?» — подумала Лена. И ей сделалось грустно. Забыть его она так и не смогла. Каждый день маленький Сережа смотрел на нее его глазами, заставляя вновь и вновь вспоминать то счастливое короткое время, что они с Сергеем провели вместе, его странные исчезновения, непонятную смерть. Почему-то она никогда не верила до конца в его смерть. Возможно, потому, что она не видела его мертвым… Но могила… Могила существовала не на словах. А наяву.
Иногда, особенно первые месяцы, Лене мучительно хотелось ее разрыть, открыть гроб и посмотреть, он ли там… и вообще, есть ли кто-нибудь там?.. Порой ей казалось, что она слышит его голос, будто он ее тихо зовет… Вот и сегодня она проснулась от того, что он откуда-то издалека позвал ее: «…Лена…» А может, она это придумала, потому что ей очень этого хотелось? А может, он ее с того света позвал?.. Лена поежилась. «Слава Богу, что я проснулась, когда он позвал, иначе пошла бы… Куда угодно пошла бы за ним, а хоть и на тот свет. Потому что… я его люблю. Я люблю Сергея!.. А это нехорошая примета — пойти во сне за покойником, когда он зовет».
Лене представилось нечто туманное, принявшее вдруг облик Сергея, и себя, спящую. Глаза закрыты, но она все равно видит. Сергей протягивает к ней руку, и призрачная ее часть отделяется от нее и летит к нему. Они сплетаются вместе и растворяются в густой туманной мгле. А то, что от нее осталось, опустошенная телесная оболочка, — лежит на постели. Рядом с Виктором…
Конечно, Виктора она тоже по-своему полюбила, правда, не сразу. Замуж она выходила не по любви. Хотя и не по расчету. Просто Виктор застал ее врасплох. И его предложение руки и сердца оказалось как раз кстати.
А Виктор был очень внимателен, тактичен и деликатен. Он был нежен, терпелив и добр. Его понимание было безгранично. Но он ведь тоже потерял друга. «Скорее всего нас сблизила наша с Сергеем любовь и его с ним дружба. Ничего в этом странного нет. Наверное, так часто случается в таких ситуациях. Общее горе сводит людей. Вот мы и сошлись… И ничего больше… По крайней мере, с моей стороны это именно так».
Надежный положительный Виктор обеспечил ей покой и достаток. А что еще надо женщине? К тому же он ее очень любил. Ее и ее сына. Он полюбил ее сразу, как только увидел. С первого взгляда. Он пылинки с нее сдувал, предугадывал любые ее желания, потакал всем ее капризам. А она пользовалась его любовью и любила другого. «Я просто стерва, но я же не обижаю его. Я стараюсь быть ему хорошей женой. Ничего другого я ему и не обещала». Тяжкие угрызения совести по этому поводу Лену не мучили. Она давно уже считала себя бессовестной. И менять свои убеждения не собиралась. Она никому себя не навязывала насильно.
