– Да, Чарли, – сказала Бетти. Она достала матрешек и провела пальцем по гладкому, искусно раскрашенному дереву. – Пора все вернуть. – Она передала кукол Сорше и молча смотрела, как Флисс и Чарли отдают девушке зеркало и дорожную сумку. Сорша взяла волшебные предметы и долго о чем-то раздумывала, а потом неожиданно повернулась к Бетти и протянула ей руку, в которой лежали куклы.
– Оставь их себе.
Бетти посмотрела на матрешек, отчаянно желая взять их назад, но совесть не позволяла согласиться.
– Большое тебе спасибо, но я не могу. Это было бы нечестно. Чарли и Флисс…
– Теперь их силы доступны вам всем, – сказала Сорша. – Вы это заслужили. – Она снова грустно улыбнулась. – К тому же это идеальный подарок для сестер, которые друг о друге заботятся. – Сорша вложила матрешек ей в руку. – Для настоящих сестер.
– Спасибо, – прошептала изумленная Бетти. Чувство благодарности теплой волной разлилось по телу – не менее пьянящее, чем магия.
Флисс подошла к Колтону.
– Ну что, на этот раз действительно пора прощаться, – тихо сказала она.
Он кивнул, хмуро глядя своими темными глазами.
– Пожалуй, что так.
Где-то наверху скрипнула половица.
– Бетти? – прогремел бабушкин голос. – Фелисити? Шарлотта?
Сестры застыли, заслышав на лестнице звук шагов.
Флисс первой пришла в себя.
– Уходите, скорее, – шепнула она.
Колтон быстро обнял Чарли, а потом чмокнул Флисс в щеку.
Она коснулась пальцами лица в месте поцелуя.
– А это зачем?
– На удачу. – Он вдруг улыбнулся. – Впрочем, мне кажется, вы ее сами себе обеспечили. – Он повернулся к Бетти и протянул ей руку. – Я буду по тебе скучать, Бетти Уиддершинс. Не вздумай меняться. – Он поколебался. – Мы же друзья?
Бетти сжала его руку.
– Что-то вроде того. И еще, Колтон… – Он внезапно стиснул ее в объятиях, и она приглушенно закончила: – …спасибо.
Колтон улыбнулся.
– Было приятно помочь. Ну, почти всегда приятно.
Сорша спрятала зеркало в складках одежды и взяла сумку, готовая отправляться в путь.
– Прощайте, сестры Уиддершинс. Теперь у вас есть собственная магия.
Потом она взяла Колтона под руку и что-то прошептала – так тихо, что никто не разобрал, что именно.
Не успела Бетти и глазом моргнуть, как они исчезли – и только несколько вороньих перьев закружились в воздухе, напоминая о том, что они только что были здесь.
– Галки-нахалки! – воскликнула бабушка. Сестры разом вздрогнули и повернулись к ней. В волосах у нее торчало черное перо, из-за чего бабушка была похожа на сердитую старую индюшку. – Где вас носило? Весь Вороний Камень перекрыт, узники сбежали из тюрьмы, а вы валандаетесь непонятно где?
Она пригляделась к Флисс.
– Вижу, ты все-таки последовала моему совету и обстригла свою гриву. Хорошо хоть посетители больше не будут жаловаться, что у них волосы в пиве. Но это не ответ на вопрос о том, где вы шатались! – Она погрозила Бетти пальцем. – Это все ты задумала, верно? И что это за перья, во имя пресвятого виски? Как будто всех ворон с Туманных топей собрали и перебили! – Она с подозрением посмотрела на Чарли. – Это ты снова тащишь в дом дохлую живность, чтобы похоронить? Этому пора положить конец, юная леди…
– Нет, бабушка, – тихо сказала Чарли. – Я на этот раз никого домой не принесла… ну, по крайней мере, никого дохлого…
– Чарли! – угрожающе воскликнула бабушка, но та продолжила:
– Нам надо было спасти Соршу Спеллторн и разрушить проклятие…
– Проклятие? Какое еще проклятие? – бабушка всплеснула руками. – Вы со своими играми меня с ума сведете. Когда звонит тюремный колокол – не время для забав, ясно вам?
– Да, бабушка, – хором ответили они.
Банни смягчилась, сама утомленная своей гневной речью. Она взяла стул, тяжело на него опустилась и начала обмахивать лицо морщинистой рукой.
– Наша Кларисса тоже любила такие игры. И история про Соршу Спеллторн ей всегда нравилась.
– Что за история, бабушка? – осторожно спросила Бетти и предупреждающе взглянула на Чарли, чтобы та помалкивала.
Бабушка нахмурила брови.
– История о том, как она исчезла из башни, конечно! Ее же все знают. Кларисса на пару с вашим папой меня до исступления доводили – заставляли рассказывать им эту историю, чтобы они ее потом разыгрывали по ролям. Кларисса любила изображать Соршу. А бедному Барни доставалась роль беса или вороны. – Она хмыкнула. – Она и сейчас такая же командирша.
– Она что, жива?.. – спросила Бетти.
Бабушка изумленно воззрилась на нее.
– Бетти, с тобой все хорошо? Ты сегодня какая-то странная, совсем не такая смышленая, как обычно. – Она положила ей руку на лоб. – Вроде бы не горячий…
Бетти выдавила улыбку. Какое-то незнакомое чувство покалывало ее изнутри, словно теплый песок. Кажется, впервые в жизни она почувствовала себя полностью довольной. Ошеломленной, но счастливой.
– Мы просто… просто решили над тобой подшутить. Со мной все хорошо, бабуля, честно.
«Это правда, – поняла она. – Со мной действительно все хорошо».
– Хм-м-м. – Бабушка отвела руку и встала. – Подшутить, выходит? – Она взяла из-за стойки стакан и плеснула себе виски. – Посмотрим, как вы повеселитесь, если вас на две недели запрут дома и нагрузят работой. Может, стоит спросить вашего папу, что он об этом думает? Гляньте-ка, а вот и он…
– Что?! – Бетти повернулась ко входу. Загремел замок, и кто-то толкнул дверь снаружи. Внутри нее волной поднялась надежда. Но этого же не может быть…
Барни Уиддершинс стоял на пороге, стряхивая с ботинок опавшие листья. Щеки у него раскраснелись на холоде.
– Эй, вы трое! – воскликнул он сердито, закрывая дверь, в которую задувал ветер. – Я вас всюду обыскался! – Он помолчал, всматриваясь в их пораженные застывшие лица, и в глазах у него блеснул огонек. – Надеюсь, бабушка уже успела вас отчитать, так что мне не придется.
– Папа? – выдавила из себя Бетти, не веря своим глазам. В дрожащей руке загремели матрешки. Она не думала, что сможет не только снять проклятие, но и изменить что-то еще, – однако вот же он, папа, прямо перед ней. Ее сердце, раньше покрытое коркой льда, теперь как будто оттаивало. Годы, проведенные без него, никуда не денутся, но теперь у них будет время всё наверстать.
– Что… что ты здесь делаешь?
Он хохотнул.
– Ну, насколько мне известно, я тут живу!
– Тебя что, отпустили раньше срока? – натянуто спросила Флисс. Никто из сестер не шелохнулся.
