в яркое пышное платьице, зять держал на правой руке. Красивая композиция, сказочный антураж, обработка в специальной программе (как минимум увеличена контрастность) — салонная фотография, сделанная на какой-то праздник. Теперь она была обведена черной рамкой. Сверху поверх рамки виднелись кончики букв. Словно фото было выложено на каком-то инфосайте, а человек сделал скриншот и вырезал фотографию из статьи. В итоге получилось немного коряво, но вряд ли мужчина задумывался о красоте, когда дрожащей рукой обводил черную рамку. И вряд ли он помнил, что это можно делать не вручную.
Пятая вернулась в комнату. Легла на выделенный ей диван, накрылась пледом. Ткань пахла моющим средством и пылью. На этом корабле давно не было гостей.
Она долго прислушивалась к звукам. Гудение двигателей то становилось почти не слышным, то таким четким, словно она сидела под крылом корабля. Укрытые по самую макушку дети уютно сопели, кое-как уместившись на коротких раскладных креслах. Альфа немного послушала их дыхание, а потом прикрыла глаза. Ей нужны силы. Надо поспать.
— Разбуди в шесть.
Тварь не отозвалась.
Но альфа все равно задремала.
* * *
Утро вышло одновременно и суматошным, и чересчур медленным. Альфа проснулась первой. Лампы в рубке и коридоре горели во всю мощь, с кухни — первая дверь по коридору — доносился запах яичницы. Что удивительно — самой настоящей, из яиц, а не из разведенного порошка. Пятая прошла мимо, к душу, умылась, осмотрела свои раны, вернулась к детям. Белла сонно протирала глаза, Клаус ворочался, пытаясь досмотреть какой-то сон. Увидев симбионта, оба подскочили.
— Ты очнулась! — к удивлению альфы, радостно воскликнула девочка. Клаус просто посмотрел на Пятую сонными глазами и зарылся обратно в одеяло. Поспать ему не дали — Пятая намеревалась расспросить детей о хозяине корабля и прошедших сутках как можно подробнее.
Рассказали дети немного. Когда она упала, Агван закрыл вход, включил охранный контур корабля и изнутри погрозился, что уже вызвал полицию. То ли потому что через минуту замерцал контур, установленный таможенниками, то ли потому что испугались полицейских, двое холоднокровных, прятавшиеся в кустах, с посадочной площадки исчезли. Агван перенес женщину в рубку, обработал ее раны, перевязал, отнес в ближайшую комнату. Предложил свою помощь детям, но Клаус отказался за себя и за Беллу. Тогда мужчина разрешил им выбрать себе каюты, но дети дружно прошли в то место, где была "старшая сестра Настя". Тогда он притащил им два кресла, показал душ, а потом принес еду. Дети договорились спать по очереди, чтобы дежурить, но не выдержали, и оба заснули. Правда, ночью ничего страшного не произошло. А наутро Алмазов выпросил ранний старт и покинул планету еще до восхода солнца.
Днем тоже ничего плохого не случилось: их накормили, посадили за пилотские кресла, заблокировав, правда, доступ к пульту управления, но зато открыв архив с фильмами, играми, книгами и музыкой. А сам господин Алмазов отправился надраивать полы и убирать каюту.
— Странный эгочеловек, — морщась, сообщил Клаус. — Даже не позвал Беллу ему помогать. А когда она сама предложила помощь, отказался.
В итоге дети почти целый день провели за просмотром фильмов из папки "Древняя архитектура". Игр на компьютере было мало, и все они были забракованы Клаусом как очень скучные, а скачанные книги оказались какими-то мудреными археологическими трактатами, "о которые можно мозг сломать". Так что день вышел на удивление спокойным и размеренным.
Закончив рассказ, Клаус спросил самое важное:
— Куда мы дальше?
Пятая нажала кнопку, открывая закрылки иллюминатора. Дети восторженно припали к стеклу.
— Мы прошли червоточину. До ближайшей планеты неделя полета. Вот пролетим ее — тогда и решим.
Мальчик обернулся.
— Но ведь у нас есть какой-то план?
Белла тоже посмотрела на альфу.
— Господин Алмазов предлагает нам свое гостеприимство на более длительный срок, чем неделя. Насколько я поняла, ему без разницы, куда лететь. Нам же лучше всего направиться к Кантонским окраинам. Там не особо спрашивают, кто ты и откуда. Мы можем полететь туда на "Филии", а можем попробовать найти другой корабль.
Дети задумались.
— Тут кормят вкусно, — загибая палец, сказал Клаус. — И разрешают делать, что хочешь. И потом, он же проверенный тип, ведь не сдал нас на Терре. Ну, можно и остаться.
Белла только пожала плечами, пряча глаза.
— У нас есть еще целая неделя, чтобы это решить, — вынесла вердикт Пятая. В дверь постучали.
— Эй! Я слышал, как вы шебуршите! Дуйте на кухню, в то завтрак остынет!
Белла принялась заправлять импровизированную кровать. Клаус нарочно неторопливо потянулся. Но потянул носом, принюхиваясь к ароматам натуральных яиц и модифицированного мяса, сглотнул слюну и тоже заторопился.
На завтрак все пришли вовремя — ничего остыть не успело. Чинно расселись за круглым столом. Пятая заметила, что корабль действительно вымыт практически до блеска. Стол же был завален едой. Яичница, какие-то нарезки, банка с абрикосовым компотом, выглядящая так, словно ее только что из своего подвала достала старенькая бабушка-дачница, печенье сладкое, соленое и острое, "быстрый" хлеб (из замороженных заготовок, разбухающих в духовке): белый, черный и с изюмом…
Агван не столько ел, сколько смотрел, как едят дети. Когда его взгляд пересекался со взглядом альфы, он немного хмурился, но и только. Глаз не отводит, но напрягался. Словно он боялся, что она заберет у него возможность сымитировать семью хотя бы на эти несколько дней…
Когда дети с разрешения капитана ушли в рубку к компьютеру, Альфа встала, помогая Алмазову собрать со стала посуду. Они молча загрузили все в посудомойку, остатки еды поставили в холодильник, мусор бросили в утилизатор. В четыре руки работа вдруг закончилась очень быстро. Молчать дальше было глупо.
Альфа села за стол. Агван тоже — напротив нее.
— Куда ты летишь?
Мужчина пожал плечами.
— Мне все равно. Куда скажите, туда и полечу. У меня нет маршрута.
— И на что же ты живешь?
— Перебиваюсь подработкой. В любом месте можно заработать, если не очень воротить нос от презренных профессий типа уборщика, грузчика и т. д… На каждой планете и у каждой расы свой список.
— Любишь вольную жизнь?
Агван улыбнулся. Спокойно так, понимающе.
— Я люблю путешествовать. Профессия у меня такая была непоседливая — археолог. Но мне нравилось возвращаться домой из далеких странствий. Так вышло, что теперь возвращаться мне не к кому. Вот и странствую по принципу "куда глаза глядят".
— А что если у нас нет денег?
— Заработаю, — легко ответил мужчина, словно в этом не было никакой сложности. — Два ребенка да молодая женщина — не рота вечно голодных студентов. Прокормиться несложно.
Альфа вроде бы и понимала, что
