несколько раз заглядывал в лабораторию, но всякий раз, видя, что сынуля страшно занят, так и не решался прервать его занятие напоминанием о завтраке-обеде. Так всю первую половину субботы Гарри и проторчал в мастерской, сверля, шлифуя, вырезая… И жуя между делом бутерброды, которые отец незаметно подсовывал ему.
Волосы фестрала и единорога Гарри крепко переплел между собой, а потом с помощью шила, спиц и крючьев протащил-протолкал в отверстие рога. Глубоко вздохнул, нацелил палочку на почти готовое изделие и шепнул:
— Репаро…
Концы рога тут же наглухо замуровались, скрыв внутри содержимое. Костяная палочка из рога дракона с волосом фестрала и единорога была готова. Гарри снова вздохнул, отложил остролистовую палочку и, затаив дыхание, с внутренним трепетом взял в руки новую, собственноручно сделанную палочку. К его вящему удивлению, она потеплела и слегка завибрировала в ладонях, страстно и преданно отзываясь на его магию. Неужели получилось? Ну-ка… Люмос… Ой! Из кончика палочки вырвался ослепительно-яркий шар света. Ура, получилось! Да! Да-а-ааа!!! Услышав радостные вопли сына, в лабораторию влетел Северус. Оглядевшись и поняв, что опасности нет, он вопросительно глянул на Гарри.
— Что случилось?
Гарри с воплем подлетел к нему и ткнул под нос голубую палочку:
— У меня получилось, папа, получилось! И такая послушная, с полумысли слушается, представляешь?!
— А что, старая не слушалась? — насторожился Северус.
— Не… она слушалась, но какая-то она… ненастоящая, вкрадчивая, понимаешь? Олливандер говорил, что у неё сестра-близнец была, из тиса, а перо для них дал один феникс. Два пера дал, а ведь обычно так не полагается. Один феникс — одно перо — одна палочка. Правильно, пап?
Северус с уважением посмотрел на сына — да-а-а, задатки артефактолога в столь юном возрасте весьма впечатляли. Весьма и весьма. Взял новорожденную палочку и почувствовал, как она недоверчиво насторожилась в его руках, а потом расслабленно замерла, каким-то образом поняв, что они с Гарри родственники. Хорошая палочка. Очень хорошая волшебная палочка, живая, настоящая. Вернул сыну и спросил:
— А что ты со старой будешь делать, Гарри?
— Ничего, я её Косточке подарю.
— Кому?
Гарри, в который уже раз вздохнув, достал из сумки лечурку и показал ему. Северус удивленно приподнял брови и протянул руку, лечурка покорно перебрался на его ладонь, уселся пряменько и серьезно так, преданно-послушно уставился на него. Как мокрая собака на крыльце под дождем заглядывает в глаза строгому хозяину — не гони меня, ну я же хороший… И, задавая следующий вопрос сыну, Северус именно таким хозяином себя и почувствовал:
— Где ты его взял? — ага, так и хотелось сказать — эту псину…
— На уроке, пап… — Гарри виновато шмыгнул носом и жалобно заныл: — Папа, ну можно мне его оставить? Ему некуда уйти, его дерево срубили… он совсем один остался, только одна родственница у него и нашлась — моя палочка, вот эта, остролистовая… — и палочку старую протягивает, показывает. А у Северуса комок в горле встал, как только он понял, что на руке у него сидит осиротевший лечурка, вот бедняга, как же он выжил-то вообще?! И бережно, очень бережно опустил его в руки Гарри, тем самым без слов говоря всё.
Очередной урок у Амбридж снова начался с чтения, на сей раз со второй главы. Правда, Гермиона сглупила, заявила:
— Профессор, а я всё прочитала. Целиком.
И получила в ответ:
— Ну раз вы прочитали всё, мисс Грейнджер, то посидите в тишине полчаса и подождите, пока все не прочитают вторую главу.
Вот так-то вот. И пришлось бедняжке Гермионе поскучать в тишине целых полчаса. И на что она рассчитывала, спрашивается? Что профессор Амбридж придет в восторг от её скорости и отпустит на все четыре стороны?
После прочтения второй главы ученики с любопытством уставились на Амбридж — что-то она сегодня для них приготовила? Профессор отложила вязание в корзинку, а саму её — под стол (ученики при этом взволнованно и предвкушающе заерзали — неужели сейчас будет практическое занятие?!), коротенько кашлянула, сложила пухлые руки на животе и задала контрольный вопрос:
— О чем говорилось в главе, которую вы только что прочитали?
Гермиона обиженно надулась и наотрез отказалась отвечать, хотя её никто и не собирался спрашивать. Зато Гарри с готовностью ответил:
— Во второй главе говорится о повелителях зверей.
— Правильно, мистер Поттер, а ещё о чем?
Гарри успел забыть и задумался, поэтому на второй вопрос ответил Невилл.
— О Даре, профессор.
— Совершенно верно, дорогие мои! Кто-нибудь что-нибудь понял из прочитанного?
Подростки растерянно помотали головами. И профессор Амбридж начала новый урок.
— Как следует из второй главы, сегодняшний урок будет посвящен Дару, обладателям необычного мастерства — управления животными. Мастера зверей или Повелители существовали издревле и почитались среди правящей элиты — королями, царями, герцогами… Их имена мало кому известны, больше их знают именно как Повелителей и Мастеров зверей. Но пару-тройку исторических имен я всё-таки припомню, это граф Драконошпор, грек Ксенофонт, англичане Рэли Барней, Джон Соломон Рери, а также члены некоего «Лошадиного братства», чьи имена и таинства были, к сожалению, засекречены. Но для нашего урока для примера возьмем наиболее известного человека по имени Дар. Он был братом короля, воином и магом, его во всех странствиях и битвах повсюду сопровождали звери — ястреб, хорьки с горностаями и кто-то из кошачьих, лев, тигр или пантера. Четвероногие друзья всегда и везде помогали ему. Они были его продолжением: ястреб, парящий в поднебесье, служил ему глазами, горностаи с хорьками служили ему ловкостью и хитростью, а львы и тигры — силой. Ещё назову нашего современника, которого вы все прекрасно знаете — это Ньют Саламандер, магозоолог и составитель известного нам учебника «Фантастические твари и места их обитания». Среди вас, возможно, тоже есть люди, обладающие таким даром. Выявить его несложно. У каждого из вас есть животное — кошка, жаба или сова. Попробуем?
— Ух ты… Да!!! — как потолок не рухнул на слаженно орущих студиозусов, непонятно…
Профессор кивнула и велела:
— Встаньте и отойдите к стене.
А когда все выполнили её просьбу, взмахнула своей необычно короткой палочкой, всего восемь дюймов и приятного кремового цвета. По всему классу распахнулись окна, открылась входная дверь, а парты с лавками превратились в толстые пуфики нежно-розового цвета, числом в сорок штук, по одному на каждого. На них профессор и предложила сесть, некоторые — угадайте, кто? — скорчили брезгливую рожу, усаживаясь на отвратительный розовый пуфик. Сели и навострили уши.
— Чтобы почувствовать связь со своим животным, достаточно просто представить его любимую морду или лицо — у кого кто — и сосредоточиться на
