Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
«с такой любовью и вниманием, что просто поразительно». В первый раз она была назначена номинальным регентом в 1548 году, когда ее мужу требовалось покинуть пределы королевства, чтобы обеспечить свои интересы в Италии. Четыре года спустя Екатерина получила больше властных полномочий при втором регентстве, когда король отправился воевать с Габсбургами.
К своей досаде, Екатерина обнаружила, что ей по-прежнему приходится делить власть, но изумляет тот пыл, с которым она приступила к выполнению своих обязанностей. Королева писала констеблю Монморанси по поводу задачи собрать войска и деньги для Генриха: «Я скоро стану мастером этого дела, потому что только этим весь день и занимаюсь… можете положиться на меня, я буду торопить и подталкивать». Другими словами, она начала занимать положение, которое позволит ей выступить против другой женщины в еще одной истории столкновения королев.
Вопрос замужества Жанны д’Альбре пережил смерть ее дяди короля Франциска: он станет причиной разногласий между ее кузеном, новым королем, и родителями девушки, которые по-прежнему тайно жаждали испанской партии. Однако, как и прежде, восторжествует королевская воля. 20 октября 1548 года Жанна с радостью вышла замуж за Антуана Бурбонского, главного вельможу Франции, первого в линии наследования трона, если у сыновей Генриха не будет наследников.
Антуан был привлекательным мужчиной, однако его воинская отвага, наверное, маскировала значительную слабость – отсутствие твердости характера. Поспешность брачной церемонии откровенно сравнивали с тем, как состоялся неудавшийся брак с Клевским. Однако король Генрих заметил: «Я никогда не видел более счастливой невесты, она все время только смеялась», и добавил, что Маргарита Наваррская, напротив, заливалась слезами, но это, похоже, нисколько не волновало ее дочь.
Один придворный отмечал, что Антуан «прекрасно исполняет свои супружеские обязанности и днем и ночью. Он говорит, что шесть совокуплений прошли очень весело». Современники упоминали, что Жанна, впоследствии столь строгая и сильная, казалось, теряла голову от любви к мужу. Маргарита писала Антуану летом 1549 года, что ее дочь «не знает другого удовольствия и занятия, кроме как говорить о вас или писать вам». Антуан, в свою очередь, писал Жанне с удивительной нежностью: «Я никогда не думал, что буду так любить вас. В следующий раз, когда мне придется отправляться в долгую поездку, я собираюсь взять вас с собой, потому что одному je m’ennuye (мне скучно)». Однако его воинский долг часто требовал покидать дом, и Жанна проводила время со своей матерью – этот год окажется последним годом жизни Маргариты.
Маргарита Наваррская прожила слишком долго, как, наверное, и Анна де Божё до нее. Хотя Маргарите было всего за 50, она осталась последней из своего поколения, ушли даже те, кого она воспитывала, как, например, Анна Болейн. Удалившись в скромную загородную усадьбу, она рискнула выйти на улицу в сырую ночь, наверное, посмотреть на комету, простудилась и умерла 21 декабря 1549 года.
Явно прослеживалось некоторое сближение, если таковое требовалось, с Жанной. В те последние месяцы мать и дочь обменялись письмами в стихах, выражающими, пусть и в очень стилизованных языковых оборотах, идеи любви и потери при расставании. Реакция Жанны д’Альбре на смерть Маргариты Наваррской не зафиксирована, но в последующие годы она стала часто носить накидку матери (как, вероятно, Маргарита надевала накидку Луизы Савойской), продвигая определенные дела матери, правда, способами, которые Маргарита предвидеть не могла.
30
«Порядок престолонаследия»
Англия, 1547–1553 гг.
В Англии тоже, со смертью Генриха VIII и новым мальчиком-королем на троне, на первый план резко вышла необходимость приспосабливаться к новой политической реальности. Эдуард VI и его советники были привержены новой вере значительно сильнее, чем Генрих VIII мог бы себе представить. Для тех, кто оставался верным католичеству, времена станут еще тяжелее. Среди них выделялась 31-летняя единокровная сестра Эдуарда Мария Тюдор.
Традиционные католики могли быть достаточно педантичными, чтобы ставить под сомнение брак, заключенный без одобрения папы римского, но когда отец умер, Мария Тюдор не высказала сомнений, что девятилетний брат, как мальчик, имеет приоритетное право на английский престол.
Еще одна женщина давно внимательно следила за безопасностью Марии Тюдор: регент Нидерландов Мария Австрийская. Подчинившись отцу и признав собственную незаконнорожденность, Мария Тюдор была вынуждена написать Марии Австрийской, а также Карлу V, что сделала это без принуждения. Марии Австрийской (как и жене Карла Изабелле Португальской) будут высылать официальные отчеты о благосостоянии Марии Тюдор. Император и регентша – оба отказывались признавать Эдуарда, пока не будет определено положение Марии Тюдор. Как написала Мария Австрийская их посланнику: «Кроме того, мы воздержимся от отправки вам писем для нашей кузины, принцессы Марии, поскольку пока не знаем, как с ней будут обращаться».
Поначалу к ней относились очень мягко, дали достаточно земель, чтобы сделать ее одной из богатейших людей страны. Такой щедростью предполагалось купить ее сотрудничество с новым режимом. При этом ничто не могло заставить ее участвовать в борьбе с религиозными обрядами, которая быстро началась под руководством регентского совета, возглавляемого братом Джейн Сеймур Эдвардом, вскоре ставшим герцогом Сомерсетом.
Нет сомнений, что молодой король активно поддерживал религиозные реформы. В известной мере именно это обстоятельство предоставило Марии Тюдор ее шанс. Она в письменном виде выразила свое неприятие перемен, безотлагательно введенных в церковную службу (евхаристию обоих видов и для мирян, и для духовенства, а также отрицание «реального присутcтвия» Христа), и настаивала, что «останется послушным ребенком» в следовании указам отца до того времени, когда ее брат «достигнет совершеннолетия»: то есть заняла выжидательную позицию. Чем дальше продвигалась евангелическая доктрина, тем настойчивее при дворе Марии соблюдали старые обряды. Однако на некоторое время ей предоставили определенную свободу действий, поскольку совет Эдуарда всегда помнил о ее бдительных родственниках из рода Габсбургов.
Когда в конце 1549 года лорда-протектора Сомерсета сместили с высшей должности в государстве, которую он сам себе учредил, пошли слухи, что Мария станет регентом своего единокровного брата. Вместо этого власть захватил Джон Дадли, успешный военачальник и приверженец Реформации. Поскольку регентский совет заключил союз с Францией в ущерб интересам Габсбургов, от Марии стали все более настойчиво требовать не проводить католическую мессу даже в собственном доме.
Однако еще раньше Мария посчитала свое положение достаточно рискованным, чтобы сказать послу Габсбургов, что, вероятно, ей потребуется бежать из страны. В 1550 году казалось, что такая необходимость настала, и сложился план Марии, габсбургского посла и Марии Австрийской, которая выслала три корабля, чтобы они встали у побережья графства Эссекс, ожидая возможности забрать принцессу.
Эдуард VI с негодованием писал о том, как же «вы, моя ближайшая сестра» захотели «нарушить наши законы, намеренно отказаться от их исполнения и по собственной свободной воле… Я прослежу, чтобы мои законы строго соблюдались». И напротив, на рождественские праздники 1550 года
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108