Сол с силой оттолкнул его, не желая драться.
Он обнаружил, что танцоры медленно приближаются к сцене, борясь и царапаясь, расшвыривая по стенам крыс и пауков, разрывая их зубами, и при этом сосредоточенно поднимали головы, чтобы не пропустить ни одной ноты из «Города ветра». Гребаная флейта!
Стоял ужасный, дикий, разноголосый шум.
Все больше и больше танцующих запрыгивали на сцену, одежда их была в клочках шерсти, в крови, крысиной и человеческой, а лица исцарапаны коготками. Сол обонял запах крысиной крови. Его захлестывал адреналин.
Пауки и крысы заполонили сцену, они лезли по ногам Фабиана и других танцоров. Фабиан хватал жирные тела крыс и швырял под ноги, черепа крошились, хребты переламывались, и животные отползали умирать. Он с силой хлопал себя по бокам и переминался с ноги на ногу, растаптывая пауков.
Сол слышал рев Ананси.
Он развернулся и снова устремился к пультам. Фабиан сзади пнул его в промежность, а Наташа наступила на плечо. Сол продолжал двигаться, уворачиваясь от острых каблучков, но чьи-то руки крепко схватили его за ноги, протащили по полу, скользкому от крысиной крови и раздавленных пауков, прочь от Наташи и от DAT-плеера, и швырнули о стену. На него валились тела, нечеловечески сильные колени мяли ему спину, из-под кучи рук и ног было никак не выбраться.
Сол услышал визг Ананси.
Он поглядел вверх и увидел склоненного над Ананси Дудочника; сразу несколько танцоров держали человека-паука. Но Сол, прижатый к сцене, мог видеть лишь головы, качающиеся вверх-вниз над танцполом.
Ему открылась картина преисподней, кишащей пауками и крысами, где в крови барахтались проклятые.
Сол наткнулся взглядом на Фабиана и тут же перевел глаза в сторону Наташи. Никого из них не было видно под слоем пауков, движущихся плотной массой. Паучья волна катилась на Дудочника. Ананси продолжал вопить.
Дудочник поднял голову, перехватил взгляд Сола и взглянул, как приближаются к нему пауки.
— Хочешь, покажу тебе свой новый праздничный фокус? — сказал он. Шепот прозвучал сквозь джангл и флейту совсем близко, у самого уха Сола.
Дудочник сверкнул глазами в сторону пультов.
В звучании флейты что-то изменилось.
Сэмплы были закольцованы в петли и наложены один на другой, и, слушая, Сол понял, что один слой стремительно взмыл вверх, изменяясь, потом перешел на стаккато и затаился. Ананси внезапно замолк.
Добравшись до ног Дудочника, лавина пауков резко остановилась.
«Он меняет музыку! Он меняет тему! — подумал Сол. — Он подбирает другую, чтобы остановить пауков!»
Но танцоры продолжали танцевать, даже когда пауки начали двигаться вместе, страшно, волнообразно, в едином ритме. Кольцо пауков вокруг ног Дудочника расширилось, освобождая для него место.
Танцоры все не останавливались. Пауки, покрывавшие их тела сплошным слоем, прыгали на пол и расползались по сцене. Кожа Наташи и Фабиана вся была в ранках и ссадинах, мертвые пауки падали с их одежды и вываливались из ртов. Они возобновили сражение с крысами.
Дудочник начал прыгать, выше и выше, с одной ноги на другую, неотрывно глядя Солу в глаза. Сол посмотрел вниз, на его ноги. Когда Дудочник подпрыгивал, на место его ступни выползала, двигаясь в ритме музыки, стайка пауков и замирала там. Пауки терпеливо ждали, когда ступня Дудочника опустится и раздавит их, и так с каждым прыжком: пауки сами стояли в очереди на гибель.
— Вот видишь, Сол? — донесся до него шепот Дудочника через скользкую, запятнанную сцену. — Вот в чем прелесть джангла. Все эти слои… Я могу играть на своей флейте столько мелодий, сколько захочу, для всех сразу…
Танец продолжался, а пауки все ждали смерти.
Ананси выпрямился, глаза его остекленели от наслаждения паучьей музыкой «Города ветра». Лицо расплылось в идиотской улыбке. Левая рука висела плетью, бок был залит кровью, плечо превратилось в груду мяса и костей.
Дудочник смотрел Солу в лицо.
— Да, я знаю, жестоко отрывать паукам лапы, но они доставили мне массу хлопот.
Он швырнул Ананси затылком о сцену.
Крик Сола утонул в звуках драм-энд-бейса и флейты. Он яростно стремился вырваться, но танцоры крепко стиснули его со всех сторон. Когда они налегали крепче, Сол чувствовал, что они двигаются в едином ритме.
Дудочник подпрыгнул, высоко подтянув колени, и со всей силы топнул ногами.
Череп Ананси хрустнул и расплющился.
Сол застонал и упал как подкошенный.
Доски на сцене вздулись и, выгнувшись, раздались в стороны прямо перед Дудочником. Сол успел увидеть, как промелькнула чья-то спина, жилистые руки взлетели, как плети, схватили Дудочника за лодыжки, резко дернули и так же быстро исчезли под сценой.
Дудочник тоже исчез. Музыка еще ревела, Сол еще пытался вырваться, крысы еще боролись, кусались и царапались, танцоры еще отбивались и топтали крыс, продолжая танцевать, но Дудочник исчез.
Сол ощущал, как пол внизу сотрясается от жесточайшей борьбы. Он дернулся, стремясь вырваться из плена, — но руки, наделенные страшной силой, сохраняли полную неподвижность. Они крепко держали Сола, но никак не отозвались на его безуспешные попытки высвободиться.
Пол задрожал под ним, будто сквозь деревянные доски что-то вколачивали ему в живот. Чуть левее Сол отчетливо слышал методичные удары: чем-то колотили по дереву. Щепки летели вниз, в темную дыру под сценой.
Сначала в дыру посыпались пауки, потом Сол совсем близко увидел спину одного из танцоров, который тоже упал в темноту.
Сол резко ударил по доскам, на которых лежал, и, невзирая на содранную кожу, стал проталкивать пальцы в узкую щель между двумя половицами. В его положении сделать это было почти невозможно, но адреналин в крови придал силы, Сол кое-как ухватился, дернул и отломал кусок доски. Потом просунул пальцы в маленькое отверстие и попытался поудобнее захватить край. Напрягая мышцы, он проталкивал руку глубже и глубже, чувствуя сопротивление, потом ослабил захват; наконец доска подалась, старые гвозди повыскакивали из гнезд, и она разлетелась.
Сол сунул голову в темноту.
Там он увидел, как Дудочник катается в грязи, багровый от ярости, с вздувшимися венами и безумными глазами. К Дудочнику пиявкой приклеился Крысиный король, пытаясь затолкать ему в рот свое левое запястье, царапал когтями, скалился и норовил вцепиться зубами в противника; старый плащ обвивался вокруг них, как живое существо. Дудочник кусал руку Короля, она кровоточила, но Король не спешил освобождать ему рот. На нем кишмя кишели пауки. Сзади в темноте угадывалась согнутая пополам фигура танцора, тот колотил его без передышки. Крысиный король катался, отчаянно уворачиваясь от ударов и стараясь держаться подальше от танцора.
Крысиный король посмотрел на Сола. Глаза его молили о помощи.
