плечо. Я вскрикиваю от внезапного прикосновения и безуспешно пытаюсь вырваться.
— Отпусти. — Мне удается выдавить слово, но голос резок и сух.
Во взгляде сестры я вижу отблески всех тех случаев, когда я не могла справиться с переизбытком чувств и убегала от них, когда она теряла меня, а потом искала. Она боится, что я снова убегу. Она пытается меня защитить.
Что ж, возможно, мне пора защищаться самой.
Мысль коварная, липкая, холодная и злая, и непонятно, действительно ли она моя. Но Исольда отчасти права. У меня есть магия.
У меня есть сила.
И одной этой мысли достаточно, чтобы она вспыхнула без разрешения и проскочила искрой на коже. Молния бьет в руку Исольды на моем плече, и она с криком отшатывается.
— Сили! — Боль в ее голосе стрелой пронзает мое сердце. Этого мало. Недостаточно, чтобы утихомирить меня и мою магию. Я чувствую, как по моим кулакам вверх-вниз гуляют искры, и я не хочу навредить сестре — но и останавливаться тоже не хочу.
Эта мысль пугает меня настолько, что я отступаю на шаг, прочь от Исольды. Я содрогаюсь от усилия, чтобы просто дышать, чтобы как-то обуздать себя. Это чары, это они висят на краю моего сознания.
Это не мои мысли.
Исольда противится, она отчаянно пытается не дать мне убежать. Она хватается за единственное, что попадает ей под руку — подвеску на шее, — и тянет к себе, не сообразив, что́ делает.
Шнур рвется, и флакон остается у нее, зажатый в побелевших пальцах. Мы смотрим друг на друга, вытаращив глаза, и тяжело дышим.
— Сили, — снова начинает Исольда, но я не хочу ничего слушать.
— Может, оставишь его себе? — спрашиваю я с болью в голосе, потому что этот флакончик олицетворяет нашу семью — все то, от чего она решила отказаться. — Безопасности ради.
Все молча смотрят на меня, а я поворачиваюсь и иду прямо ко входу в туннель, исчезающий в недрах горы. И на этот раз она меня не останавливает.
Глава 26
Я слышу, как три разных голоса зовут меня по имени, рассыпаясь эхом, но не останавливаюсь, пока они не затихают. Еще несколько шагов — и я больше не могу сдерживаться под давлением нахлынувших эмоций. В груди болит. Я спотыкаюсь, хватаюсь за грубую каменную стену и сползаю на пол. Не могу заставить себя встать. Не могу идти дальше.
Мы с Исольдой ни разу так не ссорились. Когда я вспоминаю горевшую в ее глазах ярость и не отстающий от нее страх, у меня кружится голова и подкашиваются ноги. А что, если она всегда втайне относилась ко мне именно так, а теперь просто призналась? Неудивительно, что она хочет оставить нашу совместную жизнь, если я всегда ее только тяготила.
Я думала, мы команда. Я думала, что вместе мы можем горы свернуть.
Но мы больше не вместе.
Наконец я слышу стук шагов по камню — неужели Исольде со сломанной ногой удается идти так быстро? Мне бы заплакать, но внутри все словно заледенело.
И не знаю, что ей сказать.
Однако это не она.
— Сили, — выдыхает Рейз. Он называет меня более привычным именем, и я вздрагиваю — не только потому, что он произносит его с облегчением.
— Уйди, — говорю я, не оборачиваясь. — Я знаю, что ты меня боишься.
Я слышу, как он останавливается прямо у меня за спиной. Рейз ждет, когда я повернусь, но я сейчас не в силах ни на кого смотреть.
— Допустим, — соглашается он. — Еще новости будут?
Я смотрю прямо перед собой, стиснув челюсти. Сюда проникает совсем мало света, и дорогу впереди почти не разглядеть.
— Исольда просит прощения, — сообщает он после минутного молчания.
Каждое слово Рейз произносит с таким трудом, будто поднимает тяжести.
— Ты ничего не понимаешь.
— Понимаю. — Он игнорирует мой сердитый взгляд и прислоняется к стене возле меня. — Исольда объяснила, что́ эта подвеска для тебя значит. Что́ в ней. Уверен, она бы сама пришла просить у тебя прощения, но я не собираюсь таскать ее на себе.
Я представляю, как Исольда гонится за мной верхом на Рейзе, и у меня вырывается смешок, от которого ком в горле будто тает. Я немного расслабляюсь, краем глаза ловлю его взгляд.
— Как думаешь, она… Думаешь, она…
Не могу заставить себя спросить, считает ли она меня, по его мнению, чудовищем. Я не готова слышать ответ.
Рейз делает долгий размеренный вдох, и я следую его примеру. В груди уже не так давит.
— На вас обеих много чего свалилось. Но вы непременно найдете способ друг друга простить.
Интересно, откуда у него такая уверенность?
— И необязательно разбираться с этим прямо сейчас, если нет желания.
Я еще злюсь, но чувства бурлят где-то в глубине, и это уже не тот палящий гнев. Без подвески я словно голая, но, может, и хорошо, что Исольда ее оборвала. Может, так она поймет, что собирается с нами сделать. Может, так она передумает.
Может, все еще будет хорошо.
Я повторяю это в уме, беззвучно шевеля губами, пока не заставляю себя поверить. Все будет хорошо. Я не причинила ей вреда, просто слегка ударила током. Я себя контролирую. Я не опасна. Исольда осознает свою ошибку. А когда я вернусь — с триумфом, с полными руками золота, — она извинится и все будет хорошо.
Злость сжимается до чего-то маленького и твердого, что можно спрятать подальше, но от чего полностью не избавиться.
— И что дальше? — спрашиваю я после долгой паузы. Лучше переключиться на актуальную задачу, чем думать о беспокойном прошлом и туманном
