Честно говоря, я вообще мало с какой сталкивался, кроме состоящей из восьмиугольников и простой защитной стены. Здесь же в качестве барьера выступал узор кружева. Не простое переплетение защитных нитей, наподобие корзины, а именно очень сложный узор. Вытянув мягкое щупальце, я коснулся защиты, следя за состоянием человека, и убедился в том, что защита амулетная. Точнее, артефактная в силу своей сложности. Зато теперь я с уверенностью могу сказать, что этот молодой человек не имеет никакого отношения к газете. Или имеет весьма косвенное, так как владеть таким артефактом, защищающим от ментальных атак, простой журналист не может. Но если это агент службы безопасности, зачем такое представление? И зачем такая защита? Они что, знают о моих способностях? Тогда тоже непонятно: ведь я по сложности защиты легко догадаюсь о том, что данный человек выдает себя за того, кем на самом деле не является. И тут меня пронзила догадка: они просто не знают, что я могу проделывать такие вещи, но уверены, что я обладаю ментальными способностями.
Эта моя уверенность еще больше подогрела интерес, и я попробовал «кружево» на прочность. Несильно надавил — реакции никакой, ни от защиты, ни от «журналиста». Надавил сильнее — и тут она немножко прогнулась. Ух ты! То, что я делаю сам, какой-то гений сумел воплотить в артефакт. И как мне ее преодолеть? Когда я впервые вошел в сознание другого человека, я спиралью закручивался вокруг его воздействия, чего в данном случае нет. В этом случае так не сделать. Какое-то время рассматривал преграду, пробовал ее аккуратно продавить, но ничего не получалось. И тут меня посетила одна идея, которая словно взорвала мой мозг.
Кто сказал, что нельзя проделать первый вариант? Я нашел место переплетения, где пересекались четыре нити, и закрутился вокруг этой точки, создавая своеобразный конус. Затем начал двигаться вперед, ввинчиваясь в защиту и тем самым раздвигая нити. Поддавалась она с трудом, но в какой-то момент я проколол ее. И тут на меня навалилась тяжесть, словно на плечи взвалили пару мешков с песком. Еще немного, и я внутри.
Ну, а теперь все просто: слившись с сознанием человека, я начал просматривать его. К своему удивлению, обнаружил, что он действительно имеет отношение к газете «Гардиан», являясь журналистом не только формально. Пусть его статьи выходили нечасто, но они были. Однако основным видом его деятельности была работа на семью Спенсеров. Фамилия мне показалась знакомой, но в данный момент я не мог найти в своей памяти, когда и где я с ней сталкивался. Работал он, по большей части, на территории Британии, лишь изредка покидая ее, как это было в последнем деле, когда пришлось лететь во Франкийское королевство. Но и там он прикрывался принадлежностью к газете, представляясь журналистом. А в отношении меня у него была задача: найти пути, как переманить нашу семью, чтобы мы приняли подданство Британской Империи. Убедившись, что никаких радикальных мер предпринимать он не намерен, я вернулся к себе. Еще я убедился в том, что чувствовал негативные эмоции в отношении меня не от этого человека. Быстро найдя свое первое знакомство с данной семьей, я вернулся в реальный мир.
— Прошу простить, господин Маклейн, но нам надо идти, — Айвинэль свернула разговор, почувствовав, что я закончил свои дела.
— Конечно, конечно, — радостно произнес он, — желаю вам удачно выступить в турнире, но только после нашей группы.
По пути домой я рассказал девушке о том, что узнал, а она подтвердила мои выводы, сообщив, что нить беседы он ведет очень грамотно. Потом внезапно произнесла:
— Спенсеры — правящая семья этой страны. Такие люди никогда не отступаются, даже терпя одну неудачу за другой. Если бы ты мне рассказал про тот случай, то на турнир мы бы не поехали. А сейчас надо быть осторожнее. Этот журналист — очень опытный агент, его поведение, построение фраз, мимика — все направлено на то, чтобы расположить к себе собеседника: так и хочется рассказать все, что он захочет узнать. Конечно, это качество присуще всем журналистам, но меня специально учили различать профессиональное обучение подобному трюку. Я не знаю их планы, но после турнира мы сразу летим к себе домой, на остров.
Я чувствовал серьезную обеспокоенность девушки и верил ей. Уж кто-кто, а она прекрасно разбиралась в делах местной аристократии. Не уверен, что ей удалось бы меня отговорить от состязаний, но после соревнований мы поедем домой. С другой стороны, у меня присутствовало ощущение, что мне надо здесь побывать. Это даже не интуиция, а нечто другое. Или, возможно, она самая, как бы говорящая, что побывать надо, но не обязательно. Больше сегодня ничего интересного не произошло.
На следующий день мы направились в колледж для регистрации участия в турнире. Территория колледжа занимала огромную площадь, и хорошо, что здание администрации находилось недалеко от входа. А вот факультеты разбросаны по всей территории, причем передвигаться здесь разрешено только пешком. Куратор ушел заниматься документами, а мы подошли к огромной доске объявлений.
— Ого! — воскликнул Алексей, первым нашедший текст на русском языке. — В этом году участвуют все страны.
Мы подошли и стали читать. Десять стран — все, где существуют учебные заведения магической направленности. Даже дальние, такие как Китайская империя, Американский директорат, Ацтекская империя решили принять участие. Хотя нам говорили, что это происходит не каждый год. В этом году всех участников разбивают на две подгруппы по пять стран, а потом идут соревнования между собой, то есть не как при отборе. И та команда, что наберет большее количество побед, встречается с победительницей второй группы. В первый день, кроме праздника, состоится жеребьевка для разбивки по группам, а со следующего — турнирные бои. Присутствовало еще отличие от того, что было у нас на отборе. Личный турнир проходил, как и положено, на арене, а вот групповой — на так называемом малом полигоне. А командный — вообще на большом. То есть получается, что мы будем соревноваться на небольшом природном участке с лесами, озерами и прочими скалами. «А почему нам не сказали? — мысленно удивился я, почувствовав ту же эмоцию и у Айви. — Ах, вот в чем дело — новшество этого года». Присутствовал здесь и план территории с указанием арен и полигонов состязаний. Дождавшись куратора, мы все отправились на осмотр «арен будущих боев».
Я стоял на самом высоком месте трибуны, внимательно рассматривая полигон. Состояние измененного сознания позволяло запоминать малейшие мелочи, что я и делал. После этого мы спустились вниз и зашли на него. Квадрат
