продуктами.
У нового обер-полицмейстера не хватало другого – опыта в розыске преступников. Но присутствовала логика, в поисках истины Архаров полагался на свое знание людей и поведение подозреваемого.
Николай Петрович решил действовать по примеру Ваньки-Каина, набирал из воровской среды осведомителей, но установил слежку за ними. Потом вызывал их к себе и рассказывал, что они делали, что крали, припирал их к стенке. Но сажать в арестантскую не стал, а велел служить ему, помогать в поимке воров и убийц. Он не побоится, пойдет с ними по следу преступников и арестует их. Так и случалось. Он сам ходил на «ловлю», хватал, вел на допросы. Требовал ответа по существу. Его тяжелый проницательный взгляд, мощные кулаки на столе производили магическое действие. Едва он брался за плетку… Многие падали на колени, клялись рассказать всю правду.
Преступную жизнь Москвы он быстро утихомирил. Императрица, которая была осведомлена о подвигах Николая Петровича, часто приглашала его в Санкт-Петербург для раскрытия особо сложных преступлений. Французский министр и знаменитый парижский полицмейстер Антуан де Сартин при Людовике XV писал Архарову, что восхищен быстротой его расследований. Как это у него получается?
Нам неизвестно, ответил ли Архаров на похвалу парижского полицмейстера. Зато он отличился в раскрытии действовавшей в Москве целой банды мошенников, возглавляемой приезжим хитро-мудрым французом по имени месье Паррен. Этот пройдоха из Марселя втерся в доверие богатого дворянина Глебова и навязал ему французскую невесту Мари… Дворянин женился на Мари. Но через некоторое время заметил, что жена ведет себя странно, у нее в гостях появились незнакомые французы, они играли в карты, пили вино… Однажды он подслушал ее разговор и узнал, что месье Паррен требовал от Мари денег, велел ей почаще заглядывать в кошелек Глебова… Испуганный дворянин пришел к Архарову и рассказал эту неприятную историю.
Связываться с французом… Архаров решил действовать осторожно. Велел своим шпикам вести слежку за месье Парреном и его друзьями. И очень быстро обнаружилось, что месье Паррен возглавляет целую шайку ловких и оборотистых дельцов, которые торговали разными любовными привораживающими средствами, играли в «хитрые карты» и всегда выигрывали. У месье Паррена в запасе были еще французские невесты, которых он сватал богатым московским дворянам и которые вымогали у них деньги.
Когда все данные были собраны, Архаров вместе со своими опытными агентами, одетыми в полицейские мундиры, велел окружить дом, который снимал месье Паррен со своими друзьями. Вперед послали агента в гражданском платье, пожелавшего якобы поиграть в карты. Он постучал в дверь, ему открыли. Следом в дом ворвались полицейские и понятые…
Так была захвачена шайка из пяти французов и одного немца, которая занималась сводничеством, обманом доверчивых мужчин и женщин, желавших помолодеть и устроила в снимаемом доме свой тайный игровой притон.
Всех по указанию обер-полицмейстера Москвы Николая Архарова в тот же вечер выслали из России. Но Мари не тронули, пожалели. Глебов забрал ее с собой в деревню на исправление.
Успехи Архарова в расследовании и раскрытии шайки мошенников из Парижа дошли до Петербурга. Быстрое раскрытие тайного притона свидетельствовало о солидном опыте обер-полицмейстера. Настало время поручить ему более ответственный пост. И в 1781 году Екатерина Великая назначила Архарова московским губернатором, а в 1785 году он стал генерал-губернатором и продолжал успешно наводить порядок в городе.
Через десять лет его перевели в столицу, он получил новую должность – генерал-губернатора Санкт-Петербурга.
Он славно исполнял свои должностные обязанности. Но после смерти императрицы в 1797 году императором стал ее сын Павел I, который наградил Архарова орденом Александра Невского и возвел его в полное генеральское достоинство. Николай Петрович старался угодить его величеству. На центральных улицах он велел для прохожих сделать тротуары, начал строительство Михайловского замка. Выйдя в отставку, Архаров переехал в свое село Рассказово, недалеко от Тамбова, и жил там безвыездно. Скончался Николай Петрович в январе 1814 года в возрасте 72 лет.
Намагниченный доктор
Франц Антон Месмер, 1734–1815 гг
Он был одним из самых уважаемых граждан Вены, его шикарный дом на берегу Дуная с парком, садовым театром, бассейном, зелеными аллеями всегда был открыт для высоких гостей, для проведения вечеров музыки, сценических постановок. С ним подружился начинающий композитор Вольфганг Амадей Моцарт, заходил Бетховен. Столичные жители хорошо знали, что в этом доме проживал ученый человек, богатый и широкий по натуре доктор разных наук, медик-целитель, он же музыкант.
Хозяина шикарного дома звали Франц (в некоторых источниках – Фридрих) Антон Месмер, лечащий доктор, гипнотизер, психиатр, попасть к нему на прием могли только люди состоятельные. Надо было записываться. Становиться в очередь. Он устраивал особые сеансы оздоровления, связанные с намагниченной водой, использовал еще какие-то непонятные научные премудрости. Многие освобождались от своих тяжелых хворей.
Первым из писателей, кто откликнулся на появившееся лечение «животным магнетизмом», был известный берлинский юрист, композитор, художник, писатель Эрнст Теодор Амадей Гофман. В 1813 году он выпустил свой фантастический рассказ «Магнетизер», в котором высказал страшное предупреждение – якобы месмеризм таит в себе разрушительный потенциал, который может позволить целителю овладеть душой другого человека и сделать его своим послушным слугой.
Месмер проводит сеанс магнетизма у чана с намагниченной водой.
Гравюра конца XVIII в.
Другой известный австрийский писатель Стефан Цвейг, наоборот, посвятил доктору Месмеру большой очерк-исследование, в котором называл его медиком-новатором, не оцененным в свое время. Цвейг внимательно отнесся к предложенному им методу вылечивания психозов магнитами и намагниченной водой. Он отметил, что Месмер раньше Зигмунда Фрейда с помощью своего так называемого «животного магнетизма» вылечивал женские болезни, истерические припадки, катарсисы. Месмер выделил «коллективное бессознательное». Он вводил в транс целую группу людей, особенно из числа истеричных дам. Шопенгауэр считал месмеризм и «животный магнетизм» выдающимся достижением в медицинской науке.
Но многие современники относились к Месмеру и его опытам настороженно. Некоторые славили его, считали чудо-доктором, большинство не понимало, в народе говорили, что он шарлатан, мистик, оккультист, его врачебная методика из Средневековья, она не имеет ничего общего с настоящим лечением, приемом лекарств и выздоровлением пациентов. Главную неприятность ему доставило лечение одной придворной слепой пианистки, композитора, которая в детстве потеряла зрение, но занятия музыкой не бросила. Эта слепая молодая девушка была очень популярна в Вене, она выступала при императорском дворе. Ее звали Мария Терезия Парадис.
Месмер в течение нескольких месяцев лечил ее своими методами, старался вернуть зрение. Действовал с помощью магнитов, устраивал сеансы успокоения – гипноз. Но его магнитические сеансы успеха не принесли. В Вене множились неприятные слухи. Особенно недовольны
